Под несчастливой звездой
Шрифт:
На пышном пиру, устроенном в честь знатного гостя, Судья людей обратился к тому с маленькой просьбой. При этом ему пришлось рассказать, что в Абидосе сбежал от стражников опасный преступник. Но Джедефмоот отнесся с пониманием к заботам местных властей и, не кочевряжась, обещал со своей стороны любое возможное содействие.
Утром, когда биремы вывели плоты на середину реки, к ним устремились лодки с мождеями, поголовно мобилизованными писцами Дома людей и даже слугами храма Сета. Они еще раз прошлись среди будущих строителей в поисках Небраа. Но, как и предполагал Карахафр,
Неудача особенно разозлила Моотфу. После отплытия каравана старший мождей с новой энергией бросил все свои усилия на поиски младшего писца храма Сета и чужака со странным именем «Алекс». Он похудел и осунулся, бросаясь то на север, то на юг, стараясь перекрыть надежными патрулями дороги в Дельту и Амошкел, загоняя и своих людей, и гвардейцев сепаха.
Карахафр и его люди продолжали поиски в городе. Несколько дней он жил как на иголках. И когда главный инспектор сообщил, что чужак-убийца попался солдатам где-то в Дельте и погиб в схватке, это вызвало настоящий взрыв радости в Доме людей. Писцы, их помощники и простые слуги поздравляли друг друга с тем, что справедливость восторжествовала, и преступник получил по заслугам. Моотфу устроил для стражников пирушку, где напился и проспал целые сутки. Когда благожелатели сообщили об этом Судье людей, тот добродушно махнул рукой и приказал не беспокоить старшего мождея.
Помощник старшего писца радовался вместе со всеми. Теперь дело об убийстве слуг бывшего второго пророка храма Сета можно считать успешно завершенным. Через несколько дней в гости к главному инспектору прибыл старый друг, сотник колесничих корпуса Моот, Джедефгорн, рассказавший подробности гибели чужака. Тот попался патрулю, спасаясь от погони, украл лодку в одной из деревень. Солдаты не стали церемониться и расстреляли его из луков. Утыканный стрелами убийца упал в реку и стал добычей крокодилов.
Теперь оставалась неизвестной только судьба Небраа. Раату и Карахафр, не сговариваясь, больше не вспоминали о таинственном доносе Минхотепа и о младшем писце храма Сета. После того, как помощник старшего писца не смог найти сбежавшего колдуна в караване будущих строителей, отношение к нему Судьи людей резко испортилось. Он больше не вызывал к себе седака, не давал поручений и перестал выделять среди других служащих. Видя это, старший писец стал изводить помощника мелкими придирками, засыпал глупыми поручениями и даже хотел выгнать из угловой каморки в Доме людей. Сколько раз в те эти дни Карахафр клял свою глупость, вспоминая драгоценную ткань, просто так отданную неблагодарному начальнику! Стараясь заглушить обиду и сожаление, седак стал захаживать к Мерисид. Веселые служанки немного отвлекали его от грустных мыслей и страха перед будущим.
Все прояснилось, когда в Абидос прибыл специальный посланец из столицы с золотой пластиной от живого бога. По воле Келл-номарха первый пророк храма Сетиер становился верховным жрецом.
Едва узнав об этом, главный инспектор лично отправился к нему, чтобы поздравить с высоким назначением. Тогда Карахафр понял, что папирус Минхотепа не попал к великому визирю, и Небраа больше никогда не вернется в сладкие объятия веселой
Кроме простого выражения почтения, Раату предложил Сетиеру содействие в организации грандиозного праздника в честь обретения храмом нового верховного жреца. Помощь была принята с благодарностью. Новый глава абидосских жрецов Сета намеревался устроить из простой церемонии грандиозное мероприятие, призванное поднять авторитет змееголового бога, заметно пошатнувшийся в глазах простых горожан.
На служащих Дома людей обрушились новые дела и заботы. Издерганный старший писец слег от жестоких болей в животе, и его помощнику пришлось взять на себя все заботы по организации праздника и размещению почетных гостей.
Именно тогда Карахафру вновь удалось вернуть к себе доверие начальства. Днем, накануне праздника в Дом людей прибыл гонец от сепаха. Едва он покинул кабинет Раату, тот вызвал к себе помощника старшего писца.
Разложив на столе папирус, главный инспектор еще раз перечитывал послание, поднеся светильник к самому листу, словно стараясь разглядеть там какие-то скрытые знаки.
Карахафр смиренно ждал, когда тот обратит на него внимание.
— Ты хорошо сделал, когда посоветовал взять усадьбу Небраа в Дом людей, — проговорил Судья людей, выпрямившись. — Отправляйся туда сейчас же. Пусть её готовят к моему приезду.
Ободренный нежданной похвалой, седак рискнул спросить:
— Господин хочет все проверить? Ожидается важный гость?
— Я сам поживу там пару дней, — со вздохом ответил начальник.
Глаза помощника старшего писца полезли на лоб. Начальник поморщился и щелчком сбросил на пол папирус. Выждав секунду, Карахафр поднял исписанный иероглифами лист и застыл, не зная, что делать дальше.
Раату протянул руку.
— К нам приезжает сам господин Снорамош, свояк нашего сепаха и наместник живого бога в Нидосе.
— Но почему он не может остановиться в Перхсебе? — удивился седак, протягивая папирус. — Во дворце Себернеба мало покоев?
— Наместник так торопится в столицу, что не хочет терять ни одного дня, — кисло усмехнулся Судья людей. — Но очень хочет присутствовать вместе с братом на празднике в честь верховного жреца храма Сета.
Карахафр поймал его усталый и затравленный взгляд.
— О великие боги! — охнул седак. — Неужели…
Главный инспектор, поколебавшись, подался вперед и сделал знак приблизиться.
— Говорят, великий визирь нашего государя, жизнь, здоровье, сила, стал слишком стар для такой многотрудной должности.
Помощник старшего писца сглотнул слюну. Он с тревогой понимал, что грядут большие перемены, которые неизбежно затронут всех, кто кормится от щедрот живого бога, но обрадовался возврату доверия начальства.
— Вот почему я хочу поселить дорого гостя в своем доме, — уже громче сказал Раату. — Но моей семье тоже надо где-то спать.
— Я уже докладывал, господин, что усадьба содержится в образцовом порядке, — заверил его Карахафр. — Только слуг маловато.