Под новогодней елкой – старая любовь

Под ночным северным небом, сопротивляясь ветру, отчаянная женщина проталкивала чемодан через сугробы …

На этот раз все действительно пошло не так. За два месяца до Нового года я потеряла свою первую и единственную работу – ту, которой посвятила последние шесть лет, и работала бы, наверное, еще долго, если бы не новая начальница-мегера, которая сразу меня невзлюбила. Через две недели после этого я слегла с гриппом. А когда до главного праздника в году оставался ровно месяц, застукала своего парня

Недолго думая, я собрала вещи и ночным поездом отправилась в родной город. Все остальное: слезы, переживания, поднятие иммунитета, поиски новой работы и нового пар… Стоп! А вот парня не обязательно! В общем, разбор полетов я отложила на потом. Сначала забраться в берлогу и зализать раны.

Стуча колесами, поезд уносил меня вдаль, туда, где небо низко висело над землей, где снег прятал под собой тундру, а море, сливаясь с океаном, дышало холодом и покрывалось льдами. Я так соскучилась!

Когда я вышла из автобуса, привезшего меня с вокзала, холодный ветер сразу нырнул под воротник. Темно. Северное небо затянули тяжелые тучи, скрывая далекие звезды. Редкие машины проносились мимо, увлекая за собой снежинки и обнажая полустертую зебру на асфальте. Я перебралась на другую сторону дороги, где посреди пустыря возвышались два серых панельных дома. Табличка с названием улицы, освещенная тусклой лампой, подтвердила: я иду в правильном направлении. Хотя и без таблички было понятно: здесь все оставалось, как я запомнила с детства. Магазин с яркой вывеской «Продукты» уже закрылся, так что до утра я на диете. Жаль, что мамы больше нет – она обязательно бы что-нибудь придумала. А тетя… ну, она в соседнем городе, но с ней мы давно разругались.

Во дворе горел только один фонарь, и тот с перебоями: то на мгновение освещал пару метров узкой дорожки, то снова погружал все во мрак. Ноги утопали в сугробах, из-под которых изредка выпрыгивали низкорослые елки. Я посмотрела на дом – освещались лишь несколько окон, из-за чего место казалось почти заброшенным.

Остановившись посреди двора, я отпустила ручку чемодана и глянула наверх. Снежинки медленно падали с неба, кружась в воздухе и бесшумно ложась на землю.

Вдруг из-за угла показался темный силуэт. Я прищурилась. Он быстро приближался, шагая по сугробам в огромных ботинках, хотя в трех метрах виднелась только что расчищенная тропинка. Расстегнутый пуховик небрежно болтался на плечах, а волосы торчали из-под шапки. Половина лица скрывалась за темной бородой. Когда он заметил меня, замедлил шаг, а потом просто подошел и остановился, молча глядя на меня.

– Добрый вечер, – сказала я.

– Добрый, – ответил он и в его взгляде промелькнул вопрос.

Я попыталась разглядеть его получше, подняв голову, но в этот момент чемодан внезапно повалился в снег, я схватилась за ручку, и она потянула меня за собой.

– Ой! – последним, что я успела увидеть, был фонарь, который то гас, то снова загорался. Мужчина шагнул ко мне, протягивая руку.

– Спасибо, – сказала и, ухватившись за нее. Ветер стих, снег падал крупными хлопьями, искрясь в свете фонаря. Одна снежинка медленно опустилась на длинные

– Алена? – его голос показался знакомым…

Я присмотрелась. Серые глаза, темные брови, прямой нос. Борода мешала составить полную картину. И тут я заметила на щеке, возле уха, белесый шрам. Я замерла.

– Эд? – только теперь я отчетливо осознала, кто передо мной. Это был Эдик. Тот самый Эдик, который ровно восемь лет назад, в такой же день за месяц до Нового года, бросил меня, потому что поверил, что я ему изменила с Борькой. Я тогда неделю провалялась в унынии, а затем не раздумывая, уехала учиться в другой город. Больше мы не виделись.

– Зачем приехала? – спросил он натянуто.

– А разве нельзя? – ответила я, слегка улыбаясь.

С бородой он был совершенно неузнаваем. Если бы не шрам, который он получил, когда спасал меня, упавшую в ледяное море – я бы его точно не узнала. Но несмотря на годы, он все тот же Эдик – молодой, красивый, просто выглядел так, будто давно не следил за собой так же хорошо, как делал это раньше.

– Ты в этот дом? – спросил, махнув рукой в сторону серой панельки.

– А куда же еще? На третий этаж.

– Но там живу я, – сказал он тихо, пристально наблюдая за мной.

Я усмехнулась. Ну да, ну да, открыл Америку.

– В обеих квартирах сразу?

– Нет, только в своей, – нахмурился он.

– Значит, все в порядке.

Я подхватила чемодан и пошла к дому. Скрип снега позади подсказывал, что Эд идет следом.

Старая дверь подъезда скрипнула, разорвав тишину зимней ночи. Я вошла, а следом за мной – он.

Нахмурив брови, Эдик наклонился, протянул руку и смахнул снег с моего плеча. Я попятилась назад, но он шагнул навстречу и завершил начатое.– Ты надолго приехала? – спросил он, обгоняя меня на лестничной площадке и преграждая путь. Куртка сползла с одного плеча, шапка сбилась набок, открывая темные, вьющиеся волосы с легким рыжеватым отливом, такие же, как я запомнила.

– Я могла бы задать тебе те же вопросы. Но я к тебе не пристаю, верно?

Еще лет семь назад, когда мама была жива, она рассказывала, что Эдик тоже уехал учиться в другой город, хотя я ее об этом не спрашивала. Потом, когда она переехала ко мне насовсем, оставив эту квартиру запертой, она говорила, что Эдик собирается жениться. Что произошло дальше – я не знала. И, честно говоря, больше не хотела вспоминать об этом человеке.

Теперь он стоял прямо передо мной и задавал странные вопросы.

– Я здесь, чтобы привести мысли в порядок. – он пожал плечами. – Не думал, что ты тоже приедешь.

Я ухмыльнулась, предполагая, что Эдик не очень-то рад моему обществу.

– Я не собираюсь тебя отвлекать.

– А жених тебя не потеряет? – зачем-то спросил Эдик.

– Тебе не о чем волноваться, – ответила я после паузы, не собираясь посвящать его в вопросы личной жизни.

Он долго смотрел на меня, а на стене холодно мигала лампа, то освещая наши лица, то погружая во тьму. За окном тихо падал снег, и все вокруг казалось каким-то нереальным. Время будто остановилось. Эдик внезапно забрал у меня чемодан.