Под покровом ночи
Шрифт:
Изо всех сил стараюсь выбраться, но попытки оказываются тщетными. Со стороны выглядит так, будто я специально трусь об него задницей, при очередном движении касаясь бедрами его огромного и уже каменного агрегата. Очевидно, моя возня распалила мужское желание. Сомнения отпадают: он вчера побывал-таки во мне. А весь ужас ситуации в том, что я сама хотела этого и как последняя шлюха стонала от его грубых ласк. Что со мной произошло? Не употребляй я ничего, кроме анальгина, подумала бы, что это действие наркотика. Надо бежать отсюда, и поскорее!
Мне все же удается выскользнуть
Тихонько самыми кончиками пальцев касаюсь паркета, но при движении мгновенно ощущаю саднящую боль внизу живота. Конечно, первый раз, и сразу максимальный размерчик отхватила! Едва ли его теперь кто-то сможет переплюнуть. Задрал планку, мерзавец! В определенном смысле я даже радуюсь тому, что была под каким-то веществом: без наркотика я бы померла, ощутив эту дубину в себе. Выдержать такое в трезвом уме нереально. Страшно даже представить, что девушки испытывают под ним без анестезии. «Ну, надеюсь, ты довольна, Разумовская, своим подвигом?» — с сарказмом спрашиваю себя.
Я, конечно, не ожидала, что он окажется джентльменом, но воспользоваться девушкой в неадекватном состоянии — это очень низко. Подонок! Но злиться мне стоит только на себя! Сама была не прочь развлечься, так сказать, а этот бандюган и не скрывал, что он антигерой. Вот и убедилась в этом на собственном опыте. Жаль, что он не разделяет взглядом Яна на девственность. Я бы с удовольствием поменяла их местами.
Я пытаюсь найти свои вещи, но они остались в другой комнате. Как мы переместились в спальню, уже не помню. Времени на поиски нет и, подняв с пола мужскую одежду, я быстро натягиваю спортивки и футболку. На выходе хватаю толстовку с капюшоном и накидываю сверху. В конце концов, на улице не лето. Понимаю, что в туфлях бежать нереально, поэтому надеваю его обувь и потуже зашнуровываю ее. Конечно, кроссовки сидят очень свободно, но идти можно. Это всяко лучше, чем босиком.
Выйдя из дома, я с опаской оглядываюсь назад и направляюсь к воротам. И тут мои уши улавливают доносящийся из кустов шум. Ужас! Я совсем забыла о собаках. Внутренности сковывает ледяными тисками. Я замираю на месте, закрываю лицо ладонями и начинаю молиться. Прибежавшие псы, обнюхав меня, спокойно отходят в сторону. Аллилуйя, их сбил с толку запах хозяина! Медленно передвигая негнущимися ногами, я добираюсь до ворот. Повезло, что я худощавого телосложения, и мне сейчас не приходится думать о том, как преодолеть высоченный забор. Я просто проползаю под ним и быстро шагаю
Промозглый осенний ветер хлещет меня по лицу, впиваясь в него своими мелкими острыми иглами. Ноги ломит от усталости: два часа иду в одном направлении и за все время не встретила ни одной машины. Сил больше нет. Во рту пересохло, меня одолевает жажда, а раздражение просто зашкаливает. Такая нервозность мне несвойственна. Я чувствую себя наркоманом на отходосах, хотя получается, что так и есть.
Я бреду по пустынной дороге, уже шатаясь от изнеможения, и тут — слава богу! — рядом со мной останавливается старенькая «шестерка», за рулем которой сидит пожилой мужчина.
— Дочка, садись, подвезу, что-то ты неважно выглядишь, — окликает меня по-старчески хриплый голос, в котором слышится сочувствие.
Сил не хватает даже улыбнуться, я буквально заползаю в салон и, назвав место назначения, моментально отключаюсь. Мужчина довозит меня до первой остановки, поит и даже кормит. В этом черством мире еще не все потеряно.
Там я ловлю такси и еду на нужный адрес. Словно в бреду, плетусь по подъезду, пытаясь вспомнить этаж и номер квартиры. Найдя знакомую дверь, молочу по ней кулаками, и спустя пару минут она открывается. Передо мной предстает Ян, в одних боксерах и сонно потирающий глаза.
Глава 13
— Спишь, сладенький? — зло шиплю я не хуже разъяренной гадюки.
— Ты кто? — небрежно интересуется он, сощурив глаза. Видно, я совсем плохо выгляжу, раз даже ментяра меня не узнает.
— Конь в пальто!
Переставая сдерживаться, я резко сдвигаю капюшон. А потом с силой ударив Яна в грудь, отталкиваю его и прохожу в квартиру.
— Разумовская? Ты ничего не перепутала? Позвонить не судьба? — Мент явно опешил.
— Ах, позвонить?! — Мои губы начинают нервно дрожать. — Ты вообще знаешь, что со мной произошло?! — кричу я с надрывом, и слезы застилают глаза.
— Милый, что за шум? — слышится писклявый женский голос, и в гостиную заходит та самая официантка… в его рубашке.
Под ребрами меня пронзает резкая боль.
— Значит, я рискую своей шкурой, а ты развлекаешься со шлюхами? Ну и ублюдок же ты, Максимов! — Сжав губы в тонкую линию, я из последних сил сдерживаю слезы, но они все равно предательски текут по щекам. Бросаюсь к выходу, но Ян перехватывает меня, притягивая к себе. — Убери от меня свои грязные руки! Ментяра позорный! Ненавижу! — злобно цежу сквозь зубы, отбиваясь от него.
Бью по лицу, по груди, в попытке высвободиться царапаю жилистые руки этого подонка, но он лишь крепче прижимает меня к себе, лишая возможности двигаться. У меня начинается самая настоящая истерика, потому что держать марку сил уже нет.
— Тише, успокойся, малая, — успокаивает меня Ян, ничуть не ослабляя объятий и все так же жестко сдавливая мои ребра.
— Макс, это прикол какой-то? — спрашивает возникшая перед нами девушка в его рубашке.
— Лер, тебе лучше уйти, — спокойно говорит он.