Под покровом тьмы
Шрифт:
Утром Виктория Сантос позвонила ей домой. Энди не знала наверняка, откуда спецагент узнала о появлении Гаса Уитли в вечерних новостях. Возможно, из разговора с Айзеком. Независимо от источника, Виктория была недовольна. С ее точки зрения, то, что Гас обратился к прессе, даже не предупредив Энди, свидетельствовало о полном отсутствии доверия и контакта. Теперь Виктория была обязана восстановить утраченное.
Энди не желала, чтобы ее и дальше пинали. Да, надо поговорить с Гасом, но сначала необходимо разобраться с фактами. Одно ясно из вчерашних теленовостей – то,
Энди опасалась, что Гас обвиняет ее. Он рассказал ей о той старой истории, когда они сидели в кабинете патологоанатома. Возможность того, что ФБР допустит утечку этой информации в прессу, наверное, приходила Гасу в голову, особенно после появления в газетах статей о серийном убийце. Энди хотелось заверить Уитли, что ФБР тут ни при чем, как и правоохранительные органы. К сожалению, она сама в этом не была уверена…
Энди взяла телефонную трубку и позвонила в сиэтлский отдел по расследованию убийств.
– Ага, – сказал детектив Кесслер, – а я-то ждал, когда же ты позвонишь.
– Ты видел вчерашние новости?
– А как же.
– И что думаешь об этом?
– Меня это не удивило.
Энди помолчала.
– Потому что ты имел к этому какое-то отношение?
– Ты насчет всех этих разговоров о жестоком обращении?
– Ты знаешь, о чем я.
– Не знаю, детка.
– Ты крепко зациклился на обвинении в жестоком обращении, когда мы беседовали с мистером Уитли. Значит, это твое упущение?
– Я никогда и ничего не упускаю, пока не получу моего убийцу.
– Означает ли это, что в твоих глазах Гас Уитли – подозреваемый?
– Я бы этого не сказал.
– Послушай, мне незачем говорить, что если Гас Уитли – подозреваемый, это полностью меняет наш стиль общения с ним. Поэтому мне бы хотелось знать: веришь ли ты, что есть связь между жестоким обращением и исчезновением Бет?
– Это зависит от того, что называть связью.
– У меня нет времени на игры в слова.
– Никаких игр. Никаких подозреваемых. Скажем так: на данный момент это просто теория.
Энди закрыла глаза.
– По-моему, ты направляешься в тупик.
– По-моему, ты выходишь за пределы своих обязанностей. Мне не нужно, чтобы ФБР играло в Шерлока Холмса. Пока что мы лишь просили у одного из ваших экспертов психологический портрет убийцы.
– И могу сказать тебе, что, когда Виктория Сантос завершит составление портрета, обвинения в жестоком обращении, вероятно, не подойдут к нему.
– А может, и подойдут.
– Дик, послушай…
– Нет, это ты послушай. Ты что, хочешь сказать, будто созданные ФБР портреты никогда не бывали неправильными?
Энди молчала.
– Мне так не кажется, – сказал он. – Спасибо за звонок. Если тебе еще что-то понадобится, я буду неподалеку.
Он отключился прежде, чем Энди успела ответить. Она швырнула трубку на рычаг и упала на стул. «Идиот».
С собрания сотрудников
Не успел Уитли, однако, дойти до кабинета, как его вызвали на срочное совещание исполнительного комитета фирмы. Гас предположил, что члены правления хотят спросить, сколько времени он будет отсутствовать и чем фирма может помочь. Очень любезный жест, внушенный, несомненно, поддержкой, которую выразил персонал. Его высокопоставленные партнеры никогда не позволяли превзойти себя, даже если это означало сделать доброе дело.
Гас направился в северный конференц-зал. Интересный выбор места: единственный конференц-зал с круглым столом. Никто не будет сидеть во главе стола, на обычном месте Гаса.
– Надеюсь, я не заставил вас ждать, – сказал Гас, входя.
Партнеры в унисон пробормотали что-то, долженствующее означать «нет проблем». Интересная расстановка. Спиной к окну сидела Марта. Рядом с ней – начальник отдела судебных процессов, а дальше начальник корпоративного отдела. У окна, любуясь видом, стоял Бастер Алмен. Это был административный партнер фирмы, вооруженный бичом погонщик и хранитель кошелька. Он отслеживал «продуктивность» каждого сотрудника, требуя, чтобы они регистрировали требуемые часы и вовремя отсылали счета. Телефонный звонок от Алмена был подобен уведомлению о ревизии из налогового управления.
С прибытием Гаса все пять членов исполнительного комитета были в сборе.
– Садитесь, – сказал Алмен.
Его тон был серьезным. Гас взял один из пустых стульев и сел напротив Марты. Алмен остался стоять.
– Полагаю, вы догадываетесь, почему мы собрали это совещание.
– Вы хотите помочь мне в поисках жены?
Тот закашлялся.
– Ну, мы надеемся, что полиция добьется успеха. Однако наш комитет должен решать задачи, находящиеся в нашей компетенции.
– То есть?
– То есть нам надо заниматься вероятными проблемами пиара и отношений с клиентами, порожденными вчерашними новостями.
В душе Гаса всколыхнулся гнев – хотя особо удивлен он не был.
– У меня пропала жена, а вы говорите о пиаре?
– Пожалуйста, не надо так ставить вопрос.
– Как это «так»?
Алмен шагнул вперед.
– Для вас это личная трагедия. И мы очень сожалеем. Но кто-то должен сделать так, чтобы эта личная трагедия не превратилась в кризис для всей фирмы.
Гас оглядел собравшихся за столом и остановил взгляд на Марте.
– Значит, вот как вы считаете? Моя личная жизнь – источник проблем для фирмы?
Все молчали. Наконец Алмен сказал:
– Это не должно стать для вас полной неожиданностью, Гас. Мы уже обсуждали все это пять лет назад. Обвинение управляющего партнера юридической фирмы в семейном насилии может иметь серьезные последствия. От нас откажутся клиенты. Могут уволиться новые сотрудницы. Начнутся плохие отзывы в прессе. И так далее.
– Ничего подобного в прошлый раз не произошло.
– Верно. Но до вчерашнего вечера никто не знал, что Бет действительно предъявила официальное обвинение.