Под позолотой — кровь

Золотько Александр Карлович

Игорь Иванович Мусоргский может делать крутые дела. Когда Симоненко приказал отвести Нинку домой, в душе все так и взлетело – никто не сможет его заподозрить.

И только он собрался приложить Нинке по заднице, как словно обухом сзади – Малявка. Это выходит, что он сразу от «Южанки» пошел к Васеньке и сидел у него целый день. Когда участковый пустил Кинутому юшку и когда договаривался о встрече на одиннадцать часов вечера – Малявка все мог слышать, а чего не услышал сам, то ему любезный друг Кинутый рассказал.

И ведь спрашивал же его – есть кто дома или нет. Сука брехливая. Что же теперь делать? Что?

Мусор не стал оглядываться и прислушиваться к разговорам о Малявке. Нечего терять время. Мусор толкнул Нинку в спину, и она покорно пошла. Хоть эта не выкобенивается. Безотказная Нинка, блядь, какого черта он ее дрючил в киоске вместо того, чтобы искать Малявку.

Мусор схватил Нинку за волосы и рывком повернул ее к себе лицом:

– Что молчишь?

– Я… я ничего, Игорь Иванович, я ничего…

– Что ничего?

– Не видела я ничего, честное слово!

– Чего ты не видела, сучка?

– Ничего и не сказала ничего, – заскулила Нинка, – и не скажу ничего, правда, Игорь Иванович.

Догадалась, обо всем догадалась соска, но боится, никому не скажет. Но что-то еще, чего-то она ему не досказала, что-то прячется у нее в голосе.

– А мне ты все сказала? Или забыла?

– В-все… – голос неуверенный, дрожит.

Мусор сильнее сжал Нинкины волосы в руке, а другой рукой сжал ее лицо:

– Врешь, Ниночка, врешь. А мне нельзя врать.

Нинка судорожно вздохнула, и Мусору показалось, что она набирает воздух перед криком. Он зажал ей рот и сильно ударил в живот коленом. Нинка задохнулась, тело ее ослабело, и она обвисла в руках Мусора.

Мусор опустил ее на землю, надавил коленом на грудь:

– Я тебе сейчас здесь ребра раздавлю, сука. Думаешь, кто-нибудь меня заподозрит? Вон Симоненко мне сейчас тебя передал. Ты думаешь, просто так? Знает он обо всем и хочет, чтобы я тебя предупредил, чтобы ты не ерепенилась.

Нинка застонала, но даже не попыталась дернуться. Она была парализована ужасом. Она поняла, что это Мусор причастен к убийству Кинутого, а теперь она поверила ему, что он может ее убить, и что Симоненко, сам Симоненко с ним заодно.

– Говори, – сказал Мусор, наклонившись к ней, к самому лицу.

– Я-я-я…

– Что ты?

– Я видела Малявку, за десять минут… до того как вы… ну это, ночью пришли. Он у меня пива просил.

– И?

– Я ему сказала, что вы его ищете, что очень злые.

Твою мать! Мусор сильнее надавил коленом, Нинка выдохнула и забилась под его ногой.

– Кто ж тебя за язык тянул?

И попробуй теперь сказать, что предчувствий не бывает. Ведь еще возле кафе почувствовал, что будет от Малявки какая-то неприятность. Падла мелкая.

Кровь застучала в висках Мусора. Надавить посильнее, так чтобы ребра хрустнули

у дуры, чтобы захлебнулась кровью – так нельзя. Мусор ударил Нинку затылком о землю. Податливое женское тело под руками распаляло Мусора, хотелось терзать его и рвать в клочья. В горле клокотал, стараясь вырваться наружу звериный крик.

Нельзя, нельзя, нельзя. Мусор с трудом разжал руки и встал с колен. Нинкино лицо смутно белело у него под ногами, было слышно, как со всхлипом дышит Нинка, как скребет она руками по земле. Мусор поставил ногу ей на грудь и надавил, чуть-чуть, так, чтобы почувствовала Нинка тяжесть, чтобы прервалось дыхание.

– Слушай меня внимательно, Ниночка. Если хочешь жить – будешь молчать. Сейчас ты пойдешь домой, только ключи от киоска отдашь мне. У тебя дома есть запасные ключи?

Нинка что-то прохрипела, но Мусор не разобрал. Он немного ослабил нажим:

– Есть или нет?

– Есть.

– Завтра, часов в шесть, прейдешь в киоск и возьмешь мою сумку, за ящиками. Я ее туда поставлю сегодня. В сумку тебе лучше не заглядывать. Возьмешь сумку и принесешь ее в Дыру. Еще помнишь, где тебя парни дрючили? Помнишь?

– Да.

– Так что ты должна сделать завтра? – Мусор убрал ногу.

– Сумку, в шесть часов вечера, в дыру, принести, – Нинкин голос звучал глухо, говорила она через силу и это тоже возбуждало Мусора. Покорность, полная покорность звучала в голосе женщины, она совершенно смирилась и полностью была в его власти. Мусор почувствовал, как волна жара прошла по телу к лицу и обратно, к пояснице.

Мусор облизал губы:

– А может нам, Ниночка, вспомнить, как мы повеселились в киоске?

Руки Нинки скользнули по его ногам к ширинке, Мусор почувствовал, как пальцы нащупывают пуговицы. Она сделает все, что скажу, все сделает сама. Сломалась Нинка, совсем сломалась.

Мусор рванул ее за волосы, отбросил от себя:

– Ладно, верю! Не забудь, что я тебе сказал. Домой иди.

Нинка отползла в сторону, с трудом встала, опираясь о дерево. Она не верила, что все пока закончилось. Она не верила, что Мусор разрешил ей уйти. Она стояла, пока Мусор не двинулся с места. Уходит, наконец-то уходит!

Нинка тоже двинулась, было, к дому, но вдруг ее словно огнем обожгло – ключи, она не отдала ключи от киоска.

– Игорь Иванович, Игорь Иванович! – срывающимся голосом крикнула она в темноту.

– Не ори дура, – зло сказал, возвращаясь, Мусор, – чего тебе?

– Ключи вы не взяли.

– Давай и смотри – не забудь. Если что не так – изуродую.

– Хорошо, я все сделаю, правда, сделаю.

Мусор посмотрел ей вдогонку. Поживи еще сегодня немного. Совсем немного поживи. А ему нужно найти Малявку. И решить все для себя. Похоже, что ему придется уходить из города завтра. Если не удастся найти Малявку.