Под прицелом моего сердца.

Кофф Натализа

Весь день, до самого позднего вечера, мы с Емельяном принимали поздравления от друзей и знакомых. Семейство Элистратовых прибыло в полном составе, были организованы маленькие посиделки, насколько позволяло место и руководство госпиталя. В общем, этот мой день рождения оказался самым незабываемым. Во-первых, много изменений произошло в моей жизни, во-вторых, это первый наш с Емельяном совместный праздник, и как я надеялась, не последний. Сургут обосновался рядом со мной, обнимая и не выпуская моей ладони из своей руки. В каждом его прикосновении и взгляде чувствовала нежность и любовь. Вот только нотки грусти все никак не исчезали, нависая и давя, угнетая и не позволяя

расслабиться. Я устала. Устала понимать, что не могу ничего поделать, не могу убедить Сургута, что не его вина в том, что я нахожусь в больнице. Вернее, его вина только косвенная. Он ведь велел мне ложиться тогда на пол, а я все сделала по-своему, боясь за его жизнь. И сейчас я просто не знала что мне делать, как поступить, чтобы все исправить. Слова не помогали, а предпринять что-то кардинальное я пока не могла. На миг отвернувшись от любимого, посмотрела на друзей. Юра разливал шампанское по стаканчикам, Агафья сидела в кресле, Захар что-то изучал в тумбочке, скорее всего, инспектировал ее в поисках сладкого, Велизар стоял около жены, а Марго решила произнести тост. Повернулась к Емельяну, он слушал Марго, вот только взгляд задумчивый, рассеянный какой-то. До чертиков захотелось его встряхнуть, растормошить, но не знала как. Ничего лучше не придумала, как просто напросто, обхватив его лицо ладонью, повернуть к себе, и наплевав на присутствие зрителей в палате, поцеловать.

– Я тебя люблю, - прошептала я, прежде чем коснуться его губ своими. Первое мгновение Сургут не шевелился, я ждала, когда же смысл моих слов проникнет сквозь пелену грусти. Дождалась. В одно мгновение пассивность и отстраненность Емельяна исчезли. Проснулась страсть, нежность и желание. Мы целовались, сидя на одной больничной кровати, а наши посетители молчали. Самым нетерпеливым оказался Велизар.

– Не, ну, я, конечно, все понимаю, но не при детях же!
– возмутился Велизар. Агафья захихикала, а Марго, громким шепотом проговорила Юрию на ухо:

– Такими темпами из госпиталя Злату выпишут с сюрпризом в животике!

Юра промолчал, Агафья подтвердила предположение Марго, Велизар рассмеялся. И только Емельян шумно выдохнул, улыбнулся, погладил меня по щеке.

– Нам пока нельзя сюрпризов, - шепнул он, - Сердечко слабое еще.

Я нахмурилась, но промолчала. На эту тему мы еще успеем поспорить, а сегодня хотелось праздника.

– И я тебя люблю, - услышала шепот Сургута на ухо. Он обнял меня за плечи, поцеловал в висок. Счастливо вздохнула, прижалась к груди любимого, насколько позволяло место и не совсем удобная постель.

– И я, - шепнула в ответ.

– Хорошо, - улыбнулся Сургут и, переплетя наши пальцы, поднес мою ладонь к своим губам. Так мы и сидели. Гости развлекали нас, а когда я начала засыпать, Емельян тактично намекнул всем, что пора бы и по домам. Я хотела возразить, но Сургут только нахмурился.

– Доктора позову, - пригрозил он мне. И я сдалась. Трудно спорить с авторитетом Емельяна Игнатовича.

Выздоровление мое шло быстро. В конце января мне разрешили вставать с постели. Все это время пыталась уговорить Сургута отложить свадьбу до лета, но он был не приклонен, как скала. Никакие уговоры на него не действовали. Оставалось только грустно вздыхать. Просто свадьбу я все-таки представляла иначе, танцы там, платье белое, Сургута в костюме, в общем, все, как полагается. Но Емельяну не говорила, просто не хотела его расстраивать, боялась, что еще и за отсутствие

свадебной вечеринки он возьмет вину на себя.

Как только я смогла свободно передвигаться по палате, Сургут стал реже появляться у меня днем. Вернее, уходил утром, а возвращался только под вечер, ночевал он все также у меня в палате, придвинув свою кровать к моей. О том, где он пропадал, не рассказывал. Говорил, что дела какие-то. Я предпочитала не расспрашивать. Просто решила учиться доверять ему. Если он не хотел рассказывать, значит, так нужно.

День нашей свадьбы был назначен на четвертое февраля. Первого числа ко мне пришли Агафья и Марго с огромным свертком, в котором оказался свадебный наряд. Платье, правда, не пышное, а прямое, чуть ниже колен, и вероятнее всего сшито на заказ. Они помогли мне примерить наряд, отметили, где нужно бы убрать ткань, и, сняв платье с меня, вновь ушли, сказав, что нужно съездить к швее. На мои вопросы о нашем с Сургутом бракосочетании они просто промолчали.

Емельян тоже не особо распространялся по поводу нашей с ним свадьбы. Только говорил, что все пройдет тихо и спокойно, я даже устать не успею.

– Может быть, расскажешь уже?
– нетерпеливо требовала я.

– Золотце, - улыбался Емеля, - Да не о чем рассказывать. Распишемся тихо, и все. Как только тебя выпишут, съездим на пару недель куда-нибудь.

Подробности о ближайшем будущем мне так и не удалось выпытать, уже и просила, и лукаво улыбалась, и целовала, но Сургут только отмахивался, утверждая, что ничего грандиозного он не планирует.

Четвертого февраля Емельян уехал рано утром. Через несколько минут после его отъезда ко мне приехали Агафья с Марго. Привезли платье, уже подогнанное под мою фигуру. Сапожки без каблуков, и меховую шубку на плечи.

– Агаш, но это же так дорого!
– выдохнула я, зарываясь носом в мягкий мех.

– Все вопросы к жениху, - рассмеялась Агафья, - От нас только платье.

– Надеюсь, он машину не продал?
– вздохнула я.

– Нет, - сказала Агафья, - Просто новая работа ему нравится, да и Велик мой хвалит Сургута. А я и рада, теперь мужа чаще вижу. А почти всеми делами Емеля занимается.

– Но когда?
– удивилась я, - Он ведь много времени у меня проводит. Когда ему делами заниматься?

О смене работы Емельян мне рассказал уже давно. Велизар пригласил его к себе, в охранное агентство. Чем именно он там занимался, я не знала, но была рада, что Сургут не работает больше в органах.

За час до назначенного времени дверь в палату открылась. Емельян Игнатович собственной персоной явился в мою скоромную обитель. Улыбнулась, отмечая ласковый взгляд голубых глаз, новенький костюм, рубашку, галстук. В общем, мой любимый брутальный Сургут явился ко мне во всей красе.

Глава 16

Сургут

Смотрел на нее, и сердце замирало от счастья. Постарался гнать мысли о том, что всего этого, нашей свадьбы, ее ласкового взгляда, нежной улыбки, могло бы и не быть. Злата стояла в центре комнаты, вся в белом, длинные рыжие локоны собраны и заколоты на затылке. Нежный макияж подчеркивал черты лица. А глаза.... Глаза такие родные и любимые сияли.