Под прицелом моего сердца.
Шрифт:
– Прости, - шептал я, зажмурившись, ощущая, как чувство вины сжигает меня, разъедает душу и мозг, - Я все сделаю, ты только живи, - просил я, а Злата лежала неподвижно. И только тоненький писк приборов отдавался эхом в тишине комнаты.
Злата
Проснулась от ужасной тяжести во всем теле, будто бетонные плиты зажали меня, навалились сверху, не давая вдохнуть полной грудью. И сухость во рту просто убивала. Открыла глаза. Через закрытые жалюзи пробивался тусклый свет от уличного
– Емеля, - тихо прошептала я. Звук моего голоса показался мне чрезмерно громким и ужасно противным, чужим.
Сургут открыл глаза, несколько мгновений не шевелился, замер, глядя на меня. Постаралась улыбнуться. Емельян медленно встал, и спустя мгновение оказался около меня. Он все также молчал, только взгляд выражал столько эмоций, что мне говорить было трудно.
– Где я?
– шепнула я. Каждое слово давалось с трудом. Не успела задать вопрос, как в голове начали появляться картинки последних событий, перед тем как я потеряла сознание.
– Ты в больнице, - хриплым надломленным голосом проговорил Сургут. Почувствовала его руку на своей ладони, - Из-за меня, - совсем тихо проговорил Емельян.
– Нет, я сама виновата, - поправила я его. Сургут невесело рассмеялся. Взгляд его был все также прикован к моему лицу.
– Я люблю тебя, - прошептал Емельян. Смотрела в его глаза. Верила ли я ему? Тогда да, а вот теперь.... Теперь уже не знаю....
– Как мне верить человеку, который использовал меня, чтобы добраться до брата?
– прошептала я. Сургут только кивнул, но на вопрос не ответил. Да и не просила я ответа.
Несколько мгновений Емельян молчал. Потом, едва ощутимо сжал мою ладонь, и сразу же выпустил ее. Встал на ноги.
– Я врача позову, чтобы тебя осмотрели, - глухо проговорил Емеля. И вышел из палаты.
Спустя насколько минут, в палату вошел доктор, после длительного осмотра, вопросов и анализов, доктор ушел. Сургута все не было. Хотела его увидеть, и вместе с тем мне нужно было время, чтобы осмыслить все, понять, разобраться в себе и своих чувствах.
Дверь палаты открылась, совсем не ожидала увидеть вошедшего визитера. Старый генерал, приветливо и ласково улыбаясь, вошел в палату.
– Ну, Златушка, ну, ты нас всех и напугала!
– шутливо начал отчитывать он меня, - Зачем под пули полезла, глупенькая?
– Так вышло, - улыбнулась я. Генерал погрозил мне пальцем.
– Чтобы больше так не делала!
– продолжал выговаривать Тимофей Потапович. Генерал присел в кресло рядом с кроватью, - Златушка, - начал говорить генерал, - Ты, наверное, хочешь
Осторожно кивнула.
– Значит так, - начал рассказывать генерал, - Ершова арестовали, на него возбудили дело по ряду эпизодов. Так что, могу спокойно гарантировать, что он вряд ли когда-нибудь выйдет из мест лишения свободы. Емелю представили к награде. Так что, в самом ближайшем будущем, буду ему в торжественной обстановке объявлять благодарность. Но это все неважно, - махнул рукой генерал, и уже серьезно посмотрел в мои глаза, - Ты мне теперь скажи, какого рожна полезла? Емелю я знаю, он тебе вообще и слова 'против' не скажет. Но я молчать не стану!
– Тимофей Потапович, - начала я.
– Что Тимофей Потапович?!
– возмутился генерал, - Я уже сто лет Тимофей Потапович! Говори, зачем полезла?! Тебе ясно было сказано, на пол ложиться. А ты?
– А я....
– прошептала я, - Понимаете, я ... просто.... Александр сказал, что Емельяна его человек на мушке держит. Что если Саша не отзвонится, то тот снайпер выстрелит....
– Не понял я чего-то....- задумчиво проговорил генерал, - То есть выходит, ты Сургута спасала? Похвально, конечно, но не такой ведь ценой!
Смущенно потупилась. А генерал, встал с кресла, и начал выхаживать по комнате.
– Емельян мне рассказал все нюансы ваших отношений, - задумчиво проговорил Тимофей Потапович, - Мальчик, конечно, тоже дров наломал, но ты не руби с плеча. Понимаю, что ты себя обманутой чувствуешь, что он предал тебя, не доверял, но ....
Генерал остановился около кровати, сел в кресло.
– Я расскажу тебе историю, - задумчиво начал говорить он, - Короткую, много времени не займет. А то скоро врач придет, и не посмотрит на мои погоны, выгонит, - генерал по-мальчишески улыбнулся. Мда, хотела бы я посмотреть на того камикадзе, посмевшего выгнать генерала.
– В общем так, когда я был молодым и вспыльчивым, я познакомился с девушкой, - генерал говорил серьезно с нотками грусти в голосе, - Она была очень красивой, умной, и вообще, самой чудесной. Влюбился я. Жениться собирался. И девушка отвечала взаимностью. Мы строили планы на будущее, а потом.... Потом мы поссорились, это сейчас повод нашей ссоры мне видится ничтожным и глупым, а тогда была целая трагедия. Так вот. Мы расстались. Я до сих пор помню, как она плакала, просила, уговаривала меня остаться с ней, а я не послушал. Если бы не мое упрямство тогда, мы бы не расстались. И только спустя много лет жизнь свела нас вновь. И знаешь, Златушка, я ненавидел тогда и ненавижу сейчас каждый день, проведенный вдали от моей Агрепины Павловны, и ценю каждое мгновение, проведенное с ней.
– Вы до сих пор любите свою жену?
– улыбнулась я.
Генерал кивнул.
– Люблю, - улыбнулся Тимофей Потапович, - И всегда буду любить. Она умерла в том году, но подарила мне сына. Пусть, как это говорят сейчас, не я его биологический отец, но он был и остается для меня сыном. Я им горжусь. И ты, думаю, тоже.
– Емельян Ваш сын?
– удивилась я. Генерал кивнул.