Под прицелом судьбы
Шрифт:
Отложив уже довольно приличную кипу бумаг, я перешла к ноутбуку. Но, к сожалению, на нем стоял пароль, который я, конечно же, не знала! Сейф тоже был под надежной защитой. Вещи и бумаги я старательно сложила на свои места, чтобы оттянуть момент обнаружения пропажи. Вначале мне нужно выбраться из квартиры, где за дверью и внизу дома дежурит охрана.
Собравшись уходить, я виновато посмотрела в объектив камеры. Я словно смотрела в глаза Виктора, в которых буйствовало презрение и брезгливость!
— Прости… — еле шевеля губами, произнесла я, крепче сжимая важные документы. И ушла, тихо закрывая
Как же мне гадко было от себя, когда я разбирала бумаги по двум стопкам в своей комнате. Слезы тонкими дорожками стекали с лица, капая на бумаги. Даже понимание того, что я спасаю дорогого мне человека, не успокаивало! Все документы, которые я нашла против Шевцова, я аккуратно сложила и скрыла под обшивку чемодана. А документы, доказывающие прямую причастность Виктора к грязным делам, я порвала и смыла в унитаз. Я знаю, что к Виктору явятся с обыском и надеюсь, в сейфе они не найдут подобных улик.
Спрятав все бумаги, подошла к кровати, где возле подушек лежал мой телефон. Включила его, на экране появились пропущенные звонки от Павла и Руслана, а также от бабушки. Обоих решила проигнорировать, а бабуле наберу тогда, когда появится спокойная минутка. Открыв сообщения, написала пару слов полковнику:
«Доки у меня». И все. Он поймет.
Время было семь утра. Спать не хотелось. Достала из чемодана сигареты и прошла на балкон. Открыла окна и вдохнула свежий, разряженный после дождя воздух. На улице было по- утреннему спокойно. Где-то вдалеке чирикали птицы. Внизу дворник подметал территорию, а прохожий сонно выгуливал свою собачку. Я закурила, втягивая в себя как можно больше никотина. Дым обжег легкие и затуманил голову, немного убирая нервную дрожь в теле. Внутри были полный раздрай и смятение. Чувства раздирали на части, что казалось, можно задохнуться. Сердце стучало в висках, прогоняя головную боль. Тело после бессонной ночи болело, а низ живота сладостно ныл. И тут меня словно окатили ледяной водой!
«Мы не предохранялись!»
Я прикрыла рот ладошкой и сжала в руке недокуренную сигарету. Горячий окурок тут же опалил кожу и я, зашипев, бросила его в окно. Я вся задрожала, грудь заходила ходуном, мешая нормально вздохнуть. В голове загудело! Как же я могла забыть об этом? Дура! Спрятав лицо в ладони, я отрицательно покачала головой, не веря в произошедшее. Я настолько отдалась человеку, напрочь забыв о последствиях. От обморока меня спасал прохладный воздух, дувший из окна. На ватных ногах я опустилась в кресло, стоявшее неподалеку. Отдышавшись, стала размышлять о том, что может и не случиться то, о чем я боюсь даже подумать. Беременность! Ребенок! Ведь бывает, что люди живут годами и не рожают! А у нас было всего пару раз! Прожили с Русланом три года, у нас ничего не получилось, хоть мы и не предохранялись.
Убедив себя, что все может обойтись, я поднялась и пошла в ванную, решив принять отрезвляющий для мозга душ. Приведя себя в порядок, я почувствовала себя гораздо лучше. Вода помогла. Посмотрела на себя в зеркало, и мои глаза округлились. Кожа вокруг губ была припухшая и немного красноватая от нескончаемых поцелуев. На шее — яркие следы от засосов, а повернувшись к зеркалу спиной, заметила синие пятна на ягодицах и бедрах от пальцев Виктора.
— Твою мать! —
Первой мыслью было, как я скрою синяки на шее! Сейчас лето и будет странным, если я напялю на себя платок или свитер с горлом. Плюнув на все, я одела легкое нежно-голубое платье, чуть выше колен, с закрытым верхом и красивой ажурной спинкой. Мне нравилось это платье. Я купила его в прошлом году, собираясь в отпуск к бабушке. Оно простое, но в то же время очень удобное и женственное.
Часть засосов скрылось под тканью, а часть настырно выглядывало. На этот случай у меня был тональный крем, которым я успешно скрыла все лишнее от чужих глаз. Чемодан я полностью собрала, положив туда все взятые с собой вещи.
Села на кровать и обвела комнату взглядом. Не могу сказать, что это место мне стало родным, но признаюсь, что его я буду вспоминать с теплотой и грустью, если забыть те моменты, где я предаю близкого человека. Внутри становилось пусто и холодно, сердце замерло, предчувствуя страдания.
Дабы не размусоливать сопли дальше, поднялась и пошла на кухню. В комнате творился беспорядок. Переступая через осколки от бокала и стараясь не шуметь, я собрала их и выбросила в урну. Туда же полетели все фрукты, раскиданные по столу. Одежду я подняла и уложила в свой чемодан, а вещи Виктора оставила аккуратно лежать на стуле. Вытерла стол и помыла посуду. На часах было почти восемь, когда на кухню спустился Виктор.
Из одежды на нем было только белое полотенце, обернутое вокруг бедер. Тело блестело от капелек воды. Буров только после душа. На широкой груди выделялись рельефные мышцы. Пресс без намека на лишний жирок. Он шел, расплываясь в улыбке. Я же не могла найти в себе силы посмотреть ему в глаза. Мимолетно улыбнулась и отвернулась к кофемашине, прячась от внимательного взгляда Виктора.
— Доброе утро! — пропел Виктор, обняв меня сзади. Он провел губами по виску, а руки потянулись к груди, подтягивая платье кверху. — Давно не спишь?
Я затаилась, чувствуя, как к глазам подбираются слезы. Невыносимая глыба душевной боли опустилась на мои плечи, не давая отбросить стыд и чувство предательства! Так паршиво я себя еще никогда не чувствовала!
— Доброе! Не спалось, вот и решила убраться здесь! — спокойно ответила я и выбралась из объятий Бурова, отойдя к столу.
Он словно не обратил на мой жест внимания, расслабленно опираясь о столешницу, где только что стояла я. Виктор забрал чашку с приготовленным кофе и протянул мне, следом поставил готовиться и себе.
— Спасибо.
Виктор кивнул и усадил меня за стол. А сам сел на корточки, положив голову мне на колени. Он пробрался под платье и стал поглаживать бедро. Я сидела и не знала, как себя вести. Буров словно ребенок лежал у меня на коленях, и мне хотелось его жалеть.
— Лиля! — тихонько позвал Виктор.
— Ммм…
— Спасибо за ночь! Теперь и умирать не страшно! — серьезно заявил Буров и поцеловал меня в ногу.
— Все будет хорошо! — кивнула сама себе, убеждая, что по-другому не будет. Я стала поглаживать голову Виктора, успокаивая и жалея его. Хотелось подбодрить, хотя сама была далека от спокойствия. И повторила: — Все будет хорошо!