Под прикрытием
Шрифт:
– Вы сами не знаете, что вам надо и что хотите – как малые дети. Погоди, ещё не раз спасибо скажите, что вытащил вас из этого дерьма - в котором вы по самые уши сидели!
Косится:
– Ты ещё доживи – до тех пор…
Ах, вот как? Оскаливаюсь волком и рычу:
– ДОЖИВУ!!! Даже, если для этого придётся - очень часто свет над столами в морге включать!
Надо сказать, в этой местности - бесноватых все без исключения слегка опасаются, а я видать - здорово на такого смахиваю своими «иновременными» словами, привычками и уже благоприобретёнными заскоками.
– Ладно, что ты… Господь с тобой Серафим! Отвезу я тебя на этот проклятущий Лавреневский карьер… Что ты там прошлый раз говорил про зимние блесны?
Подогнал за труды и достигнутое взаимопонимание пару блесен и кусок японской жилки в 0,4 миллиметра и, тот повёз - никуда не делся.
***
Продолбив единственной пешнёй каждый по несколько лунок, занялись всяк своим делом. Клим «дёргал» удочкой для зимнего лова в отвес - короткой палкой с нехитрым мотовильцем из двух вбитых в неё гвоздей с привязанной леской. Я же тоже – нехитрой приспособой, состоящей из длинного шеста с насаженным на него куском трубы, пытался добыть со дна Лавреневского карьера песок.
В этот раз всё было, совершенно по другому:
– Ох, ну ни… Вот это, вдарило! Ох, ну ни…! Вот это, повело… СЕРАФИМУШКА!!! ПОМОГАЙ!!!
С досадой бросаю своё занятие:
– Бегу, чё орёшь?!
– Да, как тут не орать - смотри, какая морда!
– Бля…ть, вот это крокодил!
– Помогай давай - чё встал, как примороженный?
– Да, очково мне – вдруг ногу откусит…
– Лишь бы Софья тебе «бубенцы» из-за Графини не откусила! Цепляй его вот этим дрючком за жабры - чё рот раззявил?!
– Покомандуй мне ещё, – бурчу, а у самого тоже нешуточный азарт, – скормлю тебя этим акулам на обед, а скажу – сами за ногу под лёд утащили…
Эх… Бросить бы все свои прогрессорские дела, да выбраться хоть разок на настоящую рыбалку…
В этот раз всё было по-другому – «хищник» хватал «железку», просто дуром!
Я вынужден был постоянно отвлекался на вопли Клима и, бежать - чтоб багориком помогать ему вытаскивать из лунки метровых или более того, щук. Наконец, когда на льду билось как бы не с двадцать штук рыбин - а обе блесны с обрывками лески оказались потеряны в пастях их более удачливых «подруг», Клим крайне изощрённо матерясь с досады, сперва собрал рыбу, отнёс её в мешках в сани, затем подошёл и, стал мне помогать…
Чтоб побыстрее домой уехать - а вовсе не по доброте душевной
Сначала в трубе забиваемый в дно, оказывался один лишь придонный ил. Но в конце концов, наши усилия увенчались успехом: видно, проделав в верхнем наносном слое брешь - удалось взять несколько проб крупного, чёрного песка. Набрав полный деревянный ящик, я перебирал его быстро замерзающими на морозе пальцами и улыбался как идиот.
– Хм…, - качает головой мой помощник, - и на какой куй тебе это дерьмо, скажи на милость?
– На третьей планете этой звездной системы, Клим, - мечтательно закатив глазки, отвечаю, -
Тот зачерпнул в пригоршню, поднёс песок к носу - рассматривая в упор и даже нюхая:
– Ишь, ты! «Сурьё»… А на вид – говно говном и, воняет точь так.
***
После «Подтёлкова» наша труппа поставила ещё один спектакль по Шекспиру – «Иван да Марья»… Угадайте, с трёх раз – с какой пьесы «новодел»? Правильно, молодцы: «Ромео и Джульетта». Правда репетировали и играли в этот раз без меня: я в то время был в Нижнем - играл со смертью в жмурки…
Народ у нас в городе Ульяновске не избалованный зрелищами, поэтому опять же – прошло при полном аншлаге.
За две недели с небольшим перед Новым – 1923 годом, спохватились и решили сыграть что-нибудь - эдакое «грандиозное», чтоб народ конкретно на уши встал. Моя нелицеприятная критика репертуара - предложенного на новогоднее представление Аристархом Христофоровичем, вызвала неожиданный эффект.
Тот обиделся и умыл руки:
– Тогда предложите свой!
Ничего не оставалось делать, как психануть в ответ и пообещать:
– И, предложу!
Чтоб не портить людям праздник, пришлось напрячь память и поискать в себе сценаристский талант. К удивлению нас обоих с Аристархом Христофоровичем - таковой оказался «недюжинным» и, буквально за ночь - пьеса была готова. За основу сюжета взял старый советский музыкальный фильм с подходящим сюжетом и названием - «Карнавальная Ночь», свалил в него всё до кучи – всё выловленное в мутных глубинах своего «послезнания»: от «Весёлых ребят» - до «КВНов», «Голубых огоньков» и «Комеди-Клабов»…
Сюжет банален, как подмышечная щекотка: любовный треугольник.
Главная героиня, молодая девушка и активная комсомолка (Елизавета) выбирает между двумя ухажёрами (я и Барон). Конечно, были кое-какие накладки - Мишку сразу узнали в кое-как наложенном гриме и сперва орали Лизе из зала:
– Ты чё, дура?! Разуй глаза – он же тебя в прошлый раз задушил. Контуженного Поповича в хахали выбирай - тот хоть просто пристрелит, если чё…
Однако, репутация у меня здесь, да?!
Из значительных ролей «второго плана», стоит отметить незадачливого бюрократа (Брат-Кондрат) - который весь этот водевиль ходит с важным видом и с большим «совнаркомовским» кожаным портфелем и, постоянно попадает впросак – вызывая гомерический хохот… Остальные актёры так – «на подтанцовке». Главное, для них было хохмить вовремя - но за этим «графиком» плотно следил сам Аристарх Христофорович из наскоро забацанной суфлёрской будки.
Хотя времени репетировать оставалось впритык, сыграли-сплясали-спели на «ять»!
Фишка вся была в песнях да плясках, а мы с Лизой в этом изрядно поднаторели - непроизвольно репетировав, как бы не с конца сентября. Мишка тоже имел приличное музыкальное образование и природное дарование - поэтому выучив текст песен, заливался просто курским соловьём и скакал северокавказским архаром! Ну а то, что другие «актёры» пели-выли как подвыпившие глухонемые и соответственно плясали бухими медведями, только добавляло «шарма» - ржачности в эту и, без того уморную хохму.