Под прикрытием
Шрифт:
В Нижнем Новгороде тех лет, такой «красной» - прифронтовой зоной являлась часть так называемого «Макарьевского» района. Во времена Империи близость Нижегородской (Макарьевской) ярмарки превратила этот район города в свой «придаток» - населённой по большей части тогдашней «лимитой»: сельчанами приехавшими в город на заработки и откровенными люмпенами. Отсюда банды хулиганов совершали набеги на Верхний и Нижний посады и район Базара.
По сведениям разведки - в районе, где избили Васю Пупкина и изнасиловали Глафиру - действовали-злодействовали две хулиганские группы. Одну из них возглавляли
Как без этого?!
Но приходят сюда без «железяк»… Это в основном, чтоб не распугать «дам»: в клубе как обычно - «танцы, шманцы, зажиманцы».
Кроме того, здесь вовсю идёт своеобразная торговля: хулиганы сбывали или обменивались краденным, покупали курево, спиртное, кокаин…
– Подробностей и непосредственных виновников выяснить не удалось, - сказал Миша, - но это дело рук одной из этих шобл – других здесь просто не бывает. Я бы больше подумал на Колчака – за тем чаще водится такой грех.
После краткого пересказа моим разведчиком нескольких довольно жутких историй, моё мнение о неком «Колчаке» сложилось - как о каком-то сексуальном маньяке. К тому же – злоупотребляющим «коксом».
Проанализировав разведанные, я принял решение:
– Короче: мочим хулиганов в «Рабочем клубе» - мочим их всех подряд. После этого - мочих их где поймаем: в сортире каком поймаем – мочим и в сортире!
Ребяткам очень понравилось про «сортир» и то и, дело слышалось:
– В сортире их мочить будет!
***
– Что за дела тут у вас в городе творятся, товарищи? Почему на улице можно избить комсомольца, силой увести у него девушку - изнасиловать её толпой и, не понести за это никакого наказания?
В ответ - ни «бе», ни «ме», ни «кукареку».
– Чем занимается сознательная молодёжь - кроме как собраниями, митингами, да субботниками в пользу детских домов? Вы увлеклись пустопорожней говорильней, товарищи! А меж тем знаете, сколько детей сиротят каждый год хулиганы?
Рисунок 100. Бюро Новгородского губернского комитета РКСМ. Первый ряд, слева направо: Николай Наумов - заведующий экономическо-правовым отделом, Николай Николаевич Ларионов - секретарь губкома, Сергей Фёдорович Маршунов - заведующий организационным отделом, Иван Филиппов - заведующий агитационным отделом. Второй ряд, слева направо: Александр Николаевич Иевлев - управляющий делами, Леонид Владимирович Сизов - секретарь Новгородского уездно-городского комитета, Николай Иосифович Котрба - член бюро губкома. 1923-1924 гг. (фото опубликовано в издании «Делу Ленина и партии верны (документы, воспоминания, хроника)» (Новгород, 1979. Вклейка)).
«Наезд» на комсомольскую номенклатуру
– Наши отцы не боялись на царскую каторгу и на виселицу идти, а мы с вами выходит – боимся навести порядок в собственном городе?! Да, грош нам цена!
«Наезд» становится всё плотнее и плотнее:
– Окопались здесь, да? Пригрелись! Вас то не бьют по голове кастетами и не тащут ваших девок в кусты… Вам похуй, да?!
Переходим на идеологию:
– Комсомол – это боевой отряд Коммунистической партии, а не пассивные гомо… Хм, гкхм… А не попутчики да статисты – равнодушными глазами смотрящие на то, что творится вокруг!
Наконец, члены Волисполкома «скисли» и морально готовы – чтоб об них ноги вытирали. Однако, в политической борьбе «лежащих» принято добивать:
– А за каким чёртом, извиняюсь, мы вам членские взносы платим? Чтоб вы сопли зелёные, здесь перед нами жевали?!
Нет, это вовсе не я так «ребром» ставил вопрос! Это всё мои ребятишки – согласно моим «инструкциям»… Здесь же и сам виновник этого «грандиознейшего шухера» - Вася Пупкин с перебинтованной как у египетского городового головой, намертво вцепившийся в руку Елизаветы. Растерявшийся, в смятении… Но, говорящий на бесчисленных собраниях правильные и нужные слова:
– Товарищи! На моём и моей девушки месте, мог бы очутиться каждый из вас!
Вынырнувшие из-за него Ванька да Санька, хором спрогнозировали дальнейшее развитие событий при таком раскладе:
– Дождётесь! Прямо в кабинетах вас хулиганы изнасилуют!
Тех, аж передёрнуло.
Я тоже здесь присутствовал конечно же, эдакий - бритый наголо, всегда улыбчивый паренёк в поношенной кожаной куртке с незапоминающимся лицом. Иногда выступал с речью - но чаще, к кому-нибудь подходил и что-нибудь шептал ему на самое ушко… Ну, или ко мне подходили и спрашивали совета… Не всегда свои, кстати.
Ни с кем не сорясь, не произнося вслух особенно громких слов, потихоньку-помаленьку - я стал эдаким «мировым судьёй», примиряющим стороны.
***
А страсти меж тем, кипели воистину нешуточные!
Уже во вторник были опубликованы мои статьи (почти все) в газетах, а со среды – валом пошли «ответные» письма читателей. Тогда же, стали прибывать отряды комсомольцев из уездов и волостей, с теми же требованиями: покончить с хулиганством - как с пережитком проклятого прошлого. С ними я и Ефим Анисимов, тут же нашли общий язык – среди провинциальных руководителей тоже имелись весьма амбициозные личности, которые открыто кричали побледневшим лидерам Губкома РСКМ:
– Сами не справляетесь, освободите место для тех кто сможет!
– ДОЛОЙ!!! – скандировала толпа, - СЛАБАКИ, ТРЯПКИ, ТРУСЫ – ТАКИМ НЕ МЕСТО В КОМСОМОЛЕ!!!
Не… Члены Нижегородского Губкома - тоже были ребята боевые! С одним из них, Ларионовым Николаем Николаевичем - участником Гражданской войны на Севере, красным партизаном и узником «демократического» концлагеря на острове Мудьюг, я даже успел подружиться.
Ну, или почти успел.
Но эти, ныне дорвавшись до «кресел» - уже несколько успокоившиеся на занятых тёплых местах и, «сытые»… Вернее – пресыщенные властью. Они, не ожидали такого развития событий и растерялись от столь неожиданного и бурного напора.