Под прикрытием
Шрифт:
– Батальон, стой!
Бригадир был где-то впереди, капрал его не видел, но команды слышал отчетливо:
– Снять противогазы! Медики, оказать помощь раненым!
Капрал снял противогаз и почувствовал, что его не держат ноги…
Картинки из прошлого
Его звали Хорхе Альварадо, и весь город был у его ног. По крайней мере он искренне так считал. Мало кто в этом городе мог сравниться по могуществу с молодым Альварадо, да никто и не хотел сравниваться. Все понимали, что хотя он и вынужден рядиться в овечью шкуру – волчью натуру никуда не денешь. Да и смысла сравниваться не было – от денег Альварадо
Его отец, Мануэль Альварадо, был главой самого могущественного в мире наркомафиозного объединения – Северного синдиката. Он не скрывался, наоборот, был депутатом мексиканского парламента, уважаемым гражданином, и никто ничего не мог с ним сделать. Мануэль Альварадо умел находить язык со всеми – и с боливийцами, и с колумбийцами, и с местными отморозками. Кого-то он покупал, кого-то приказывал убить – в последнее время все реже и реже. Он, будучи закадычным другом североамериканского посла, одновременно принимал у себя в роскошном поместье «Монтесито» командование корпуса стабилизации – и выделял огромные деньги «Освободительной армии» команданте Маркоса, с которой воевал этот корпус. Гибли мексиканцы и североамериканцы, на улицах мексиканских городов происходили настоящие уличные бои, а на севере Мексики – сражения, с применением бронетехники, артиллерии и авиации, но Альварадо было все равно. Он ставил на всех лошадей сразу – и не мог проиграть. Его последним детищем, которое он пестовал втайне, было «Движение 23-го мая» [40] – опаснейшая террористическая организация, ставящая целью отторжение южных штатов САСШ от САСШ, а северных штатов – от Мексики. Если этот план увенчается успехом, то у Альварадо появится новое государство. А дальше – чем черт не шутит – речь могла пойти и о создании ЦаСШ – центрально-американских соединенных штатов – новой империи, не уступающей по влиянию никакой другой. Альварадо был уже не специалистом по отмыванию денег и транспортировке наркотиков через границу. Он уже стал государственным и политическим деятелем.
40
23 мая 1846 года Мексика объявила войну САСШ, закончившуюся поражением и потерей огромных территорий.
Глупо предполагать, что разведслужбы САСШ не знали об этом – знали, конечно. Но – ничего не предпринимали. Во-первых, потому что все понимали – в безумной политической жизни Мексики Альварадо – единственный ее стержень, единственный человек, с которым можно хоть о чем-то договориться – и эта договоренность не погибнет от пуль киллеров и не сгорит в пламени очередного государственного переворота. Люди приходили и уходили, а Мануэль Альварадо был вечен. Он был и правым, и левым, и центристом – он был всем.
Во-вторых, потому что Альварадо обеспечивал относительно разумное развитие наркорынка – хотя это само по себе казалось безумием. Северный синдикат и DEA [41] , основная североамериканская спецслужба, существовали в некоем трогательном симбиозе, где каждый получал то, что хотел. Альварадо хотел, чтобы, когда он занимается незаконными махинациями, правительственные органы смотрели в другую сторону – они смотрели. Альварадо хотел отмывать деньги в САСШ, вкладывая их в легальный бизнес – вкладывай ради бога. Альварадо хотел доставлять наркотики в САСШ большими транспортными самолетами, чтобы получалось дешевле – доставляй. Альварадо иногда хотел вытащить из тюрьмы оступившегося человека – вытаскивали. Но и сам Альварадо оказывал ценные услуги. Он регулировал спрос и предложение на рынке наркотиков так, чтобы они никогда не стоили дешево. Цена на них сохранялась в несколько раз выше, чем была бы при свободном рынке – и это ограничивало потребление, не все могли позволить себе дозу. Он обеспечивал DEA работой – сам сообщал, где и когда пойдет очередная партия – чаще всего так он подставлял своих конкурентов или работающих в одиночку «дикарей», чтобы можно было ее перехватить и красиво отчитаться перед журналистами. Он до разумных пределов сокращал потери «контингента стабилизации» – хотя бы тем, что не давал начаться гражданской войне. Его люди уничтожали анархистов и коммунистов, освобождая тем самым от грязной работы спецслужбы САСШ.
41
Drugs enforcement agency –
В-третьих, Мануэль Альварадо был нескончаемым источником денег. Он сам очень многим платил в Вашингтоне, подконтрольные ему фирмы – через десятые руки, конечно – вносили щедрые пожертвования на предвыборные нужды. Если кто-то из детей сильных мира сего приобщался к наркотикам, достаточно было сказать Мануэлю Альварадо – и все! Больше ни один уличный пушер [42] не осмеливался продавать такому человеку дозу. Альварадо был нужен Вашингтону, поэтому его и не трогали.
42
Толкач, розничный наркодилер.
Вот так и работал семейный тандем отца и сына. Отец действовал в Мексике, руководя страной (по факту это было именно так) из своего поместья, а сын жил в Лос-Анджелесе. Он, несмотря на относительную молодость, возглавлял местную мексиканскую общину, руководил конгломератом фирм, чьи связи простирались по всем САСШ. Он вкладывал деньги в кино и телевидение – и настолько этим увлекался, что на его визитной карточке было написано: независимый продюсер. Он старался жить по закону – в САСШ мексиканскую вольницу не понимали, ФБР работало очень эффективно. А сейчас он просто стоял с бокалом любимого мохито и смотрел на расстилающийся у его ног город. Который принадлежал ему.
– Мистер Альварадо…
Хорхе раздраженно повернулся на голос, посмевший отвлечь его от собственных мыслей. Так и есть – Берт Васко, отвратительный карлик, обычная голливудская прилипала. Работал он сценаристом на одной из студий…
– Мистер Альварадо… На вашем месте я бы присмотрел за мисс Моникой…
Младший Альварадо зыркнул так, что Васко понял – ему ничего не светит, и счел за лучшее для себя свалить. А Хорхе раздраженно швырнул недопитый бокал в город, в зарево огней, и пошел вниз…
Вечеринка была в самом разгаре. Это значит, что многие уже успели нажраться на шару, двое актрис плавали в бассейне в чем мать родила, сопровождая это занятие истошными визгами, а в углу тощий, одетый во все черное знаменитый режиссер трясущимися руками сворачивал в трубочку стодолларовую банкноту, жадно глядя на лежащее перед ним зеркальце. На этом зеркальце дожидались своего часа две дорожки белого порошка…
Но Альварадо не было дела ни до двух голых дур в бассейне, ни до наркомана-режиссера, ни до прочей пьющей, жрущей и орущей братии. Он неспешно, по-хозяйски оглядел зал, и его взгляд остановился на потрясающе красивой брюнетке в нарочито скромном платье. В отличие от всех, она не веселилась, а разговаривала у бара с каким-то парнем, одетым во все черное. Хорхе напряг память, вспоминая, не видел ли он где этого парня до этого. Кажется, лично не знакомы, но слухи о нем ходили. Тоже, кажется, продюсер из начинающих. Вот сука, на что нацелился…
Пройдя сквозь толпу, как ледокол, Альварадо подошел к беседующей парочке, бесцеремонно схватил девушку за руку.
– Пойдем-ка… надо поговорить. А ты сиди, козел, я еще с тобой потолкую…
Расталкивая народ, он потащил свою протеже в туалет и не заметил, что незнакомец в черном, поставив на стойку бокал – он так и не допил его за весь вечер – отправился следом…
– Это что же такое?.. Что ты вытворяешь, сучка?.. – Хорхе Альварадо швырнул девушку, которую тащил, на пол, да так, что она пролетела чуть ли не до противоположной стены. – Что же ты возомнила о себе? Я тебя нашел, я в тебя вкладывал деньги… Ты думаешь, что если ты найдешь кого другого, тебе светит Оскар? Да тебя даже в порно снимать не будут, если я прикажу! В этом городе один хозяин – я!
– Брось, Хорхе… Что ты так завелся? Господи, это обычный парень, я с ним просто поболтала. Ничего такого… – кривясь от боли, девушка пыталась как-то урегулировать скандал.
– С этим козлом я еще разберусь!
– Так разберись! – прозвучало от двери…
Младший Альварадо резко повернулся – и не поверил своим глазам. Этот наглый подонок посмел пойти за ними!
Он внимательно вгляделся в парня. Ростом с него, темные волосы, дорогой костюм, странная золотая заколка на галстуке с каким-то вензелем. Запоминались глаза – спокойные и холодные, цвета кобальта.