Под сенью проклятия
Шрифт:
Я пробормотала:
— Подобру.
Ведьма вскинула руку, сказала:
— Тихо, Полеша, эта та, кого мы ждем.
За спиной раздался шорох, березовые полы скрипнули, и я тут же обернулась. В правом углу за дверью, в сумраке, блеснули чьи-то глаза.
— Он со мной. Поди сюда, госпожа Триша. — Глерда мягко повела рукой в сторону. — Садись на скамеечку.
За Кириметьевым сиденьем и впрямь стояла скамья. На неё кто-то загодя поставил ковш с водой, и горшок, укрытый крышкой.
— Воду сливать будете? — Понятливо спросила я. — А не боитесь? Аксея-то не выжила.
Она чуть
— За беспокойство спасибо, конечно. Но нам, ведьмам, привычно со смертью впритирку ходить. На границе было куда опаснее, а я там не один год провела. И потом, в отличие от Аксеи, я в воду буду смотреть через щит. Садись.
И я села.
Дело свое Глерда сделала быстро. Воду слила в горшок, попутно окропив мою голову. Потом достала узелок с солью, насыпала в мою больную ладонь целую пригоршню — и бережно приняла высыпанное на расшитый плат. Увязала, сунула в длинный рукав.
У меня опять заныла усохшая рука. Только не с устатку, а от тревоги. Разговор нам предстоял долгий. О многом мне хотелось спросить госпожу Глерду.
— А теперь поговорим, госпожа Триша. — Сказала она. Как будто услышала мои мысли. — Того, кто стоит у двери, ты не бойся, Полеша наш человек. Постоит молча, приглядит, чтобы нам не помешали. Про то, что королевишна обвинила тебя в убийстве Морисланы, я уже знаю. Но потом тебя водили к королю — а там ушей у меня нет.
Я встала со скамейки — нехорошо сидеть, когда немолодая баба рядом стоит — и выложила все. Лишь про наши с Ершей разговоры умолчала. Ведьма чуток подумала, отозвалась:
— А мы в Ведьмастерии все гадали, зачем король-батюшка выспрашивал у госпожи Аленьши, как действуют на нерожденных младенцев проклятья. Стало быть, Досвет уже знает, что ты ходила в покои Граденя.
Вот и настало время, чтобы спросить. Я подбоченилась, глянула построже — пусть не думает, что я девка простая, всякое вранье стерплю.
— А скажи-ка, госпожа Глерда, почему король не знает, что вы, ведьмы, убийцу его сына поймать хотите? Только не говори, что это не мое дело. Я ведь могу и в ту дверку стукнуть, по которой птицы порхают. Она отсюда недалече, сама знаешь.
Ведьма замерла.
— Как твоя деревня называется, госпожа Триша? Спрашиваю, чтобы знать, где такие наглые девки вырастают. И по дуге ту деревню объезжать, если что.
Я от тех шуточек только зубы стиснула.
— Шатрок моя деревня зовется, госпожа Глерда. Только какими бы наши девки ни были, ваши из Ведьмастерия их везде обойдут.
Да ещё и подметки им на ходу оторвут. Думаешь, не понимаю, что в покоях Граденя никто убивца не ждет? Врала ты мне, госпожа Глерда. Без согласия короля ту засаду не устроить, поверх один, дверь соседняя, а за створкой жильцы бдят. Помнишь, как сама говорила — из кремля ни ногой, это опасно? Выходит, ждешь, когда убивец сам меня отыщет. А я у тебя как червяк на веревице, на которого рыбку ловят. Только червяк на рыбалке рыбу редко переживает. Заглочен крючок, ушел червячок. Вот я и спрашиваю, пока ещё жива — почему король не знает об этом?
За спиной у меня кто-то хрюкнул. Полеша смеется, сообразила я. Глерда в его сторону даже не глянула.
— Если ты кому-нибудь проболтаешся о том, что сейчас скажу, госпожа Триша, худо
— У меня тоже умишко есть. — Твердо ответила я. — Меня саможорихой пугали, а я смолчала — и про тебя, и про убивца моего отца. Если увижу, что говоришь правду, не разболтаю. Будь спокойна.
Глерда вскинула голову.
— В одном ты права — засаду в покоях Граденя нет смысла делать. Стены они и есть стены, зачем их сторожить. Помнишь, что случилось с бывшей служанкой Морисланы, Парафеной?
Я нахмурилась, но кивнула. Как не помнить. Хотя и тут кое-что не вязалось. но об этом потом.
— Из того случая с Парафеной мы поняли, что кто-то сует нос в тайны, что хранила Морислана.
— Мы — это ведьмы? — Прервала я её. — Или ведьмы вместе с верчем Яруней?
— В наше время. — мягко сказала Глерда, — сила заклятий помогает не всегда. Иногда её лучше подкреплять силой мечей. Но я говорила и говорю — не пытайся узнать слишком много, не лезь в тайны сильных мира сего, госпожа Триша. А насчет прочего ты права — мы и вправду ждем, когда тот, кто накормил Парафену саможорихой, доберется до тебя. И в покои Граденя тебя попросили зайти только для того, чтобы по дворцу пошел слух о родственнице Морисланы. Которая ходит куда не надо, из себя вся странная, Морислане родственница. Но если ты боишься.
Вот не спроси она этого, я бы точно ногами затопала. А так не стала. Не потому, что она меня пожалела — просто не хотела признать, что и впрямь боюсь.
Да и не было мне пути назад. Возвращаться прежней в Шатрок я не хотела. Была у меня охота перед Ершей павой проплыть, с новым лицом — уж такая охота, что и речи не могло быть о возвращении назад.
— Страх не стыд, глаза не выест. — Сказала я. Чуть вздрогнула — холодно было в храме у Киримети, сыростью от березовых полов тянуло. К ночи холодало, видать. — И когда же тот убивец на меня наброситься? Где?
— Кремль под охраной. — С готовностью сказала Глерда. — Теперь, когда слухи о тебе пошли, можно и дальше идти. Вот если бы ты вышла прогуляться. тут есть одна улочка. По обе стороны торговые лавки, товары в них доставляются отовсюду. Не только с Цорселя, но и с самого Урсаима добро везут окольными путями. Шелка, платки, украшения, притирания, для баб и девок замануха. А в конце улицы лавка стоит — хозяин там глуховатый, подмастерьев нет, один-одинешенек весь день. Товар не самый богатый, зато стоит недорого, всем бедным девкам на утешение. Начнешь туда захаживать, другие тоже могут наведаться. Вся надежда на то. В лавке уж все готово, ведьмы в подполе и в доме напротив засели, ждут. Потому я и не сразу пришла — готовила ту засаду.
Она передохнула, добавила:
— Совсем одну тебя не оставим. Однако случиться может всякое. Одно помни — кто бы ни был тот любопытный, убивать тебя сразу он не станет.
— Ага, сначала саможорихой накормит. — Отозвалась я.
Глерда, словно и не слышала, продолжила:
— До Свадьбосева осталось четыре дня, королевишна в Зеленый Дол поедет на седьмой день после праздника. Так что в Чистограде вы пробудете ещё одиннадцать дней. Ведьма, что ворота стережет, знает тебя в лицо, стража выпустит в любое время. Только иди засветло. Прямо с завтрашнего дня и начинай.