Под сенью Юноны
Шрифт:
Второй голос покаянно оправдывался:
– Отец, я тоже не железный. Я только откупился от Азкабана, авроры таскают на допросы через день, прожжённые министерские взяточники от меня убегают, а она рыдает над фотографией этой шавки… Не постеснялась же, нашла единственное фото с бала, где они вместе, папа, она игнорировала ребёнка! Молилась на этого дегенерата Сириуса, а на меня ноль внимания! Я не уверен, что она заметила, что я неделю провёл в тюрьме. Скинула Драко на нянек и даже кормить отказалась, это же могло испортить её грудь! Я виноват, отец, но сейчас нужно убедиться, что ритуал сработал. Фройлен, Вы очнулись?
Прикидываться дальше было небезопасно, так что я медленно открыла глаза и недоуменно захлопала ресницами.
Я максимально постаралась изобразить шок и непонимание:
– Где я? Кто вы? Где пап`a, я ничего не помню…
Тень приблизилась и оказалась видным мужчиной лет сорока, прекрасно сложенным, белые волосы небрежно завязаны в низкий хвост, серые глаза обрамлены неожиданно тёмными ресницами. Какие у него были брови! Прямые, чёткие, лоб высокий, без единой морщинки. Серо-голубой камзол сидел как влитой, широкие плечи, тонкая талия, ну до чего же хорош собой! Интересно, а как у него «там»? Должно быть хоть что-то неидеальное в этом экземпляре, а то я буду икать и заикаться… Он едко ухмыльнулся:
– Насмотрелись, милочка? Да, «там» тоже всё нормально, я Вас уверяю. Я так понимаю, что Вы не англичанка. На немку тоже не похожа, первое впечатление было ошибочным. Так кто же Вы?
Неожиданно я вспомнила, что лежу голая перед очень привлекательным мужчиной и попыталась прикрыться руками. Он моментально скинул камзол и набросил на моё замёрзшее тело.
– Простите старика, заболтался. Добби! Подай леди халат.
Я неловко села с помощью будущего поклонника Гарри Поттера и завернулась в мягкий камзол. О, как божественно пахло от его одежды. Мужской элегантный парфюм, как ему подходит. Ошарашивающий - медленная и сложнейшая игра нот в каждом вдохе, ощущение, что уверенные и сильные мужские руки нежно прошлись по моему телу, Боги мои, это же Фаренгейт, но какой! Шарада, а не одеколон. Белый кедр, мускатный орех, цитрусовые и нежная ромашка, это же начало восьмидесятых, пирамида аромата была иной…
– Благодарю Вас, сэр. Наверное, я сплю. Таких слуг не бывает, это же сон. Тогда я Вас прощаю, что Вы видели меня обнажённой. Меня зовут Нина, я каталась с папой на лошадях, но вдруг близко кто-то выстрелил, лошадь меня сбросила, а дальше я ничего не помню…
Я решила прикинуться богатенькой глупой молоденькой дурочкой, это было не трудно. Моя предпоследняя мачеха была моложе меня на пару лет и погибла именно так. Я ушла из дома в двадцать шесть, через год после её кончины. Последней супруге отца исполнилось девятнадцать, я органически не могла называть её «мамой». Мой отец был академиком, родная мама – его аспиранткой. Мама умерла, когда мне исполнилось шестнадцать, пьяный отец влетел на своём «Крузаке» в столб и отделался переломом ноги, мама умерла сразу. Папа, вернее его друг, изобрёл крутое лекарство, ещё во времена Союза, но отец подсуетился и вовремя оформил на себя патент во времена всеобщей неразберихи. Теперь он был богат, не работал, и с большим чувством отдавался любимой охоте и сексу с юными барышнями. Папашка был человеком непорядочным, вёртким и живучим, как рыжий таракан. Похоже, что в семейке Малфоев, я буду, как рыба в воде. Дом, милый дом. За последние шесть лет мы виделись с отцом едва ли больше двух десятков раз. Он перечислял мне деньги, я вкладывала их в депозиты. Довкладывалась. Теперь он получит деньги обратно и потратит их на очередное супер ружьё и эксклюзивное сафари. Вот и хорошо, деньги в любом случае его. Ненавижу, хоть бы подавился. Истинный изобретатель чудо-пилюли спился и умер лет десять назад, а папочка исправно ездил на симпозиумы и делился историями «великого озарения». Пора тряхнуть семейными генами и приспособиться под обстоятельства.
Я лучезарно улыбалась и невзначай стреляла глазками. Свёкор радостно включился в игру и рассыпался в любезностях. Я немедленно оказалась милой крошкой и юной барышней, вопрос о моей национальности был снят, как несущественный, ещё бы, идиотки везде одинаковы. Абраксас танцевал вокруг меня, щедро нахваливал и обещал поспособствовать. Интересно, чему?
Ножкам было прохладно, я легко перебежала на пушистый ковёр и заявила, что хочу пить, кушать и к папе. Мне было сразу всё обещано, эльф перенёс меня в «мою» комнату. Люциус, зараза, молчал, как рыба об лёд. Ничего, болезный, уж я тебя разговорю. Интересно, как Абраксас собирается вернуть меня папе? Отец обо мне ещё и не думает, он активно соблазняет маму. Прислать ей письмо-предостережение из Англии, что ли? Лучше ему. Написать что-нибудь типа: «Прости, Джонни, ты раскрыт», папу посадят, а мама, может, проживёт более счастливую жизнь… Что-то меня заносит, я как будто из разряда тех мизантропов, что изобретают машину времени, чтобы родители не познакомились. Нет уж, есть более насущные проблемы. Я их моментально озвучила эльфу:
– Добби, большое зеркало, сегодняшнюю газету, минеральную воду со льдом!
Мне ответил Абраксас:
– Деточка, так и знал, что ты притворяешься. Я отослал сына, пусть побесится в одиночестве. Поговорим?
Я упрямо повторила свои просьбы, глядя ему прямо в глаза. Он широко улыбнулся:
– Моя жена была такой же породы. Невозможно сломать. Согнуть можно, но никому не посоветую. Распрямится неожиданно и в самый неподходящий момент. Крутила мной, как хотела. Именно такая Люциусу и нужна. Можешь на меня рассчитывать, девочка. Как тебя зовут?
– Нарцисса Малфой, урождённая Блэк. Второе имя подскажите, его я не знаю.
– Миссапиноя.
– Ни за что. Нарцисса, и этого довольно.
– Деточка, ты зря, - он явно насмехался, - Миссапиноя отличалась долгожительством, весьма достойная ведьма. Вышла замуж за Джимбо Блишвика, прожила сто лет. Чем тебе плоха родня?
– Именем, я его не выговорю, даже после пол-литра.
– Ага, ты русская! Я угадал. Бедный Люци, он с детства невезучий. Он так старался призвать немку или англичанку, какую-нибудь «бледную английскую розу», а получил тебя, «загадочную русскую душу».
Я вежливо вернула реплику:
– Вы имели в виду, бледную поганку, а не бледную розу. Ваша Нарцисса совершила самоубийство в трудный для семейства час, нашла оптимальное время, чтобы Вы пошли на запрещённый тёмный ритуал. Это же додуматься надо, так подгадать! У вас авроры шастают табунами по мэнору, что не сопрут, то испортят, чисто из классовой ненависти, а эта «роза» решила подохнуть от любви и горя. Молодец, ничего не скажешь. Вас обоих – в Азкабан, а то и сразу на поцелуй к дементорам, Драко – под опеку доброго дедушки с разноцветными бутылочками, мэнор – народу, то есть плешивому грязнокровке с толпой чумазых родственников. Верно?