Под сияньем северной Авроры
Шрифт:
Но после того, как дети Оскара обнаружили в камнях довольно крупную ракушку, всё пошло наперекосяк.
– Вкусная, наверное, - облизнулся Эмиль.
Маттиас добродушно расхохотался.
– Мелкий, я не уверен, - заключил друг мужа, фотографируя, как дети вертят ракушку так и сяк, пытаясь понять, как ее открыть.
– Она такая вонючая, наверное, дохлая.
– Вкусная, - подтвердила девочка.
– Пахнет морем.
Эмиль жадно причмокнул, а затем совершенно неожиданно для всех попытался
– Эмиль, - нахмурилась Эмма, - милый, вытащи ее немедленно. Это плохая идея. Она твёрдая. Ты сломаешь зубки.
Друзья семьи поначалу расхохотались. Вид мелкого пацаненка с ракушкой в зубах был весьма уморительным. Смех продолжался ровно до тех пор, пока клыки ребенка не прокусили толстую ракушку. Разломав раковину, Эмиль жадно слопал содержимое, будто это самая естественная в мире вещь.
– Вкусно!
– жадно облизнулся ДЛИННЫМ РАЗДВОЕННЫМ ЯЗЫКОМ сын Эйнара и Эммы.
– Ещё хоцу. Блатик, сестлицка, давайте таких зе поисем... Это дазе вкуснее пилога...
Взглянув на Эмму, ее ребенок широко улыбнулся. Клыков у него больше не было. Вместо них зияли четыре дырки. Потрогав дырки пальцем, Эмиль хихикнул:
– Твелдая лакуска. Твелдая, но вкусная. Не залко. Новые выластут. Есе луцсе...
«Твердая ракушка и эти четыре дырки... Что-то знакомое... Где я могла это видеть?» - подумала Эмма.
– Ты просто неправильно ее открывал, Эмиль, - спокойно произнесла его сестра.
– Надо было вдоль, а ты сверху принялся грызть.
– Ты права, - серьезно подтвердил Томас, изучая остатки раковинки.
– Есе поисем?
– облизнул свой глаз по-змеиному раздвоенным языком Эмиль.
– Я цую, там много таких...
Ребенок уверенно показал на гряду камней в море и стал заходить в море. Прямо в одежде.
Маттиас уронил фотоаппарат.
– Что за чертовщина?
Эйнар гортанно выкрикнул что-то на неизвестном Эмме языке, и люди вокруг послушно закрыли глаза и замерли.
– Эмиль, выйди из воды!
– решительно потребовал Эйнар.
– Нет!
– возразил сын.
– Тут холосо. Еда... Вкусно... Мама, сестлицка, блатик, идите сюда.
Ещё одно облизывание глаза неимоверно длинным языком.
– Эмиль, я тебя накажу, если ты не выйдешь из воды прямо сейчас!
– вытащил откуда-то из-за спины странный разноцветный посох муж Эммы. Еще секунду назад посоха не было.
– Эйнар, что происходит?
– запаниковала Эмма.
– Вот знал же, - процедил Эйнар, - что что-то подобное случится. Вот сдалось вам это море? Сидели бы дома, мультики смотрели...
– Я не позволю бить сына!
– рявкнула Эмма, подбегая к воде.
– Я и не собираюсь его бить, милая! Он же всего лишь ребенок, не понимающий, что творит! Стой, где стоишь!
– предостерег
– Не смей заходить в воду! Там холодно! Тебе нельзя! Ты беременна!
– Мозно, - насмешливо произнес Эмиль, подходя к матери и обнимая ее мокрыми ручонками - От судьбы не сбезысь. Блатик, сестлицка... Идите сюда. Нам пола домой. Папа зовет. Папа злится... Оцень злится...
– Вот именно, я ужасно злюсь!
– подтвердил Эйнар.
– Мы идем домой.
Эмиль захихикал и принялся снимать штаны. Ноги мальчонки были покрыты изумрудно-зелёной чешуей. Эмма нервно сглотнула. Это просто невозможно... Она же сорок минут назад его лично одевала: не было чешуи!
– Не ты. Мой настоясий папа. Он нас зовет. И он тут сколо будет. Томми, смотли: у меня длинный хвос-с-стик... Залезай в воду! И у тебя будет! И у сестлицки! И у мамоцки!
– Ты похож на змею, - подтвердил Томми и тоже принялся раздеваться.
– Странно. Но... Мне нравится.
– И мне, - кивнула головой девочка.
– А ну все замерли! Живо!
– стукнул посохом Эйнар.
– Я что, с вами шутки шутить буду, змееногие? Брысь из воды! Мы идем домой!
– Злой, - цокнул Эмиль.
– Не пускает нас домой...
– Именно домой мы и идем, Эмиль!
– показал посохом в сторону небольшого домика Эйнар.
– Как только ты прекратишь чудить!
– Я не Эмиль, а Сяолун, - зашипел ребенок.
– С-с-с... Уяс-с-сни... И я плыву домой. Как только ты отпус-с-с-тис-с-с-с нас-с-с с мамоцкой... Пус-с-сти... Не зли папоцку... С-с-с...
– Да что ты?
– ехидно произнес Эйнар, снова принимаясь стучать посохом.
– Домой! Пока я еще Хозяин этой земли!
Дети вздохнули, обняли Эмму и с непонятной тоской взглянули на море. Такое красивое. Такое... манящее. Вкусно пахнущее...
Эмма принялась успокаивающе поглаживать чёрно-белые детские головки и совершенно случайно коснулась пальцем правой руки давнего укуса на своей левой руке. Явно эти маленькие дырочки оставлял кот, но Эмма совершенно не могла вспомнить, чтобы ее когда-то кто-то кусал.
В ту же секунду женщину перенесло в совершенно иное место.
* * * * *
Эмма видела пристань архипелага. На пирсе стояла она сама в незнакомом ей платье, окруженная тремя странными людьми с непонятными то ли жабрами, то ли плавниками, то ли еще какой непонятной полупрозрачно-кожистой зеленой ерундой около ушей. Два рослых блондинистых парня и девушка, до ужаса похожая на нее саму, только немного худее и с ярко-синими волосами.
Постепенно к троице зеленоплавниковых присоединялись другие подростки, в чьих чертах отчетливо угадывались черты Эйнара и самой Эммы.