Под скорбной луной
Шрифт:
— Так он из Пруссии?
— Там родился. Его отец служил рулевым, ходил по Рейну, так что ремесло у Шмидта в крови. В Англию он приехал семнадцатилетним мальчишкой и начинал как перевозчик грузов по реке.
— Шмидт никогда не рассказывал, где изувечил пальцы?
— Говорил, что еще в юности рука попала между бортов двух лодок, — поморщился Гаррисон.
Стало быть, изуродованная рука — еще не доказательство, что лоцмана наказали за невыплаченный карточный долг. Впрочем, Гаррисона он мог и обмануть,
— Никогда не видели его навеселе?
— Ни разу. — Капитан наклонился ко мне. — Я могу позволить себе кружку эля за обедом, но не больше, и от своих людей требую подобной же умеренности. — Он рубанул рукой воздух. — Жаль, не знал, что Перселл пьян! Ни за что не пустил бы его на борт, что бы там ни говорил инженер.
— Что известно о личной жизни Шмидта? О покойной жене, о семье?
— Боюсь, крайне мало, — вздохнул Гаррисон.
Я уперся локтями в столешницу и сплел пальцы.
— Вы не упомянули о столкновении с баржей при выходе из Миллуолла.
Капитан на мгновение растерялся.
— Ну, тот инцидент вряд ли имел отношение к «Принцессе Алисе». Да и не столкновение там было, а так, тычок. На барже признали свою вину — они ведь пересекли наш курс. Пришлось подписать несколько бумаг, и нам разрешили следовать дальше. — Он задумчиво поскреб подбородок. — Я в свое время год служил в портовой комиссии по расследованиям и оттуда вынес убеждение, что следует сосредоточиться на главной задаче. Излишняя информация лишь мешает.
Что ж, справедливо…
— Насколько мне известно, вы — один из владельцев «Замка Байуэлл».
— Владею одной шестьдесят четвертой.
— Пытались ли вы прибавить скорость, чтобы не упустить отлив?
Гаррисон побарабанил пальцем по подлокотнику стула.
— Мистер Корраван, нам все равно не удалось бы нагнать потерянное время, так что нет. Не пытался. Попали бы в благоприятное течение — так тому и быть. Однако безопасность важнее скорости. Нельзя жертвовать одним ради другого. Это редко окупается.
— Расскажите о подменном лоцмане — Конвее. Как вышло, что вы его заполучили?
— Я, как обычно, отправил сообщение мистеру Шмидту за три дня, просил его прибыть на судно к девяти утра. Было уже половина десятого, и я решил: лоцмана что-то задержало. По счастью, под рукой оказался мистер Конвей.
— Как вы его нашли?
— Он сидел в приемной начальника порта, ожидал расчета за предыдущий рейс. Все получилось совершенно случайно.
Случайно? Или кто-то срежиссировал появление Конвея? Во мне вновь зашевелились подозрения.
— Он был единственным свободным лоцманом в порту?
— Ну, во всяком случае, в конторе других не было. Я зашел — он сидит на лавке. Там что-то перепутали с суммой выплаты, так что Конвею пришлось дожидаться клерка. Впрочем, мне показалось, что он, в отличие
Искал причину задержаться в конторе, рассчитывал на приглашение на борт «Замка Байуэлл»? Мои подозрения усилились.
— Что еще можете сказать о Конвее?
— Да собственно, ничего, — вскинул брови капитан. — Я ведь только там с ним и познакомился. Начальник порта за него поручился, показал его послужной список. Двадцать лет, четыре сотни рейсов вверх и вниз по Темзе. Мне этого было достаточно.
— Конвей выполнял ваши указания?
— До последней запятой.
— Никаких признаков опьянения?
— Совершенно никаких!
— После столкновения вы его видели?
Гаррисон заколебался.
— Было темно, на борту царила неразбериха… Сразу после крушения я побежал на корму — надо было спускать спасательные шлюпки. Возможно, Конвей последовал за мной, ведь мы все равно встали на якорь. Но вроде бы он мне на глаза не попадался.
— Нам пока не удалось его разыскать, — объяснил я. — Прошло два дня, а от Конвея ни слуху ни духу. У вас нет предположений, где он может быть?
— Ни единого, — с удивлением произнес Гаррисон. — Учитывая заголовки в газетах, я на его месте попытался бы обелить свое имя. У меня есть его адрес. Поскольку Конвей выполнял с нами первый рейс, я хотел занести его данные в судовой журнал. — Он вытащил из кармана потрепанную записную книжку и полистал страницы. — Лок-мьюз, номер три.
Я сделал пометку в блокноте, надеясь, что адрес подлинный.
— Нанесу ему визит.
Было уже почти десять. Я поблагодарил капитана и проводил их с Даймлоу до кэба. Как только они отъехали, у дверей появился еще один экипаж, и на землю спрыгнул Винсент.
— Доброе утро, Корраван.
— Доброе утро, сэр.
Мы прошли в кабинет. Винсент тихо прикрыл дверь и аккуратно поставил стул, который только что освободил Гаррисон, прямо напротив стола. Усевшись, заговорил:
— Заметил, что от вас вышел капитан Гаррисон. Наверное, вы обсуждали публикации в прессе?
— Они на пару с инженером клянутся, что Перселл — завзятый пьяница. — Я развел руками. — Капитан настаивает, что не пил ни капли, и за экипаж ручается. У меня нет причин сомневаться в его словах, сэр.
— А лоцман-ирландец, мистер Конвей? — вопросительно глянул на меня директор.
При слове «ирландец» я невольно напрягся.
— Гаррисон говорит, что Конвей все время был у штурвала и приказам подчинялся беспрекословно. Никаких признаков опьянения капитан за ним не заметил.
Винсент глянул мне в глаза.
— Хотел выяснить, полагаете ли вы, что его национальность имеет значение, учитывая инциденты в Ситтингборне и Уайтчепеле.
Я понял, куда клонит директор, и мне это не понравилось.