Под скорбной луной
Шрифт:
— Гляну, здесь ли он, — буркнул парень, передав свою кружку приятелю.
Через несколько минут он вернулся вместе с Колином, и мы, не сговариваясь, отошли в тихий угол.
— Встречался с О’Хаганом? — небрежно спросил он, словно разговаривал о пустяках.
— Встречался. — За одним из столов раздались крики, однако мне было не до этого. — Оказалось, что со мной желает поговорить Маккейб. Беседа получилась довольно интересная.
Колин по-прежнему смотрел равнодушно, однако по его лицу промелькнула тень. То ли вина,
— И давно ты с ним якшаешься? — тихо осведомился я.
— Кто это сказал? — сердито глянул на меня мальчишка.
— Маккейб знает, что я когда-то был звездобоем.
— Наверное, О’Хаган ему сболтнул, — поморщился Колин.
— Он назвал меня «Микки», — перебил я. Лицо Колина изменилось, и гримаса сожаления заставила его на короткий миг превратиться в прежнего мальчишку. Я заговорил мягче: — У меня не осталось сомнений, что Маккейб слышал это от тебя.
Его глаза забегали, и парочка у лестницы, похоже, заинтересовалась нашим разговором. Положив руку парню на плечо, я предложил:
— Давай выйдем на улицу.
Мы остановились в нескольких футах от входа, подальше от окна. Холодный ветер разметал волосы Колина, открыв бледный лоб.
— Ну и какие задания ты для него выполняешь?
Потупившись, Колин пошаркал ногой, затем привалился к кирпичной стене.
— Господи… — раздраженно пробормотал я. — Просто расскажи, никто ведь не собирается на тебя кричать, хотя твоя глупость того заслуживает.
Он гордо поднял голову, и все признаки стыда и раскаяния исчезли из его взгляда. Глаза блеснули в свете, падавшем из окна соседнего дома, и Колин выпалил:
— Какое ты вообще имеешь право на меня кричать? С чего ты взял, что можешь меня упрекать?
— Ради бога, Колин, ты ведь мне как брат. Ближе вас у меня никого нет.
Он упрямо отвернулся, и я тихо застонал.
— О чем ты только думаешь? Как ты мог связаться с подобными людьми?
— Странно слышать это от тебя, — парировал Колин. — Не ты ли почти год боксировал в клубе О’Хагана?
Я фыркнул.
— С каких пор ты решил делать глупости только потому, что когда-то так же поступил я?
По его лицу пробежала тень неуверенности, быстро сменившись раздраженной ухмылкой.
— Значит, когда глупости совершаешь ты — это ничего особенного, а если дело касается маленького Колина — следует бить тревогу?
Не потрудившись ответить на его вопрос, я проговорил:
— Тебе вообще не следовало…
— А что было делать после того, как ты ушел? — отрезал он.
Я молча вытаращился на мальчишку. Слова словами, но горечь, прозвучавшая в его тоне, похоже, копилась годами. Меня словно холодной рукой схватили за сердце. Очевидно, у Колина была причина для обиды. Я отступил на шаг: надо дать ему выговориться.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты сбежал, и мы лишились денег, в которых нуждались. Почему ты о нас не подумал?
— Там было
— Я не об этом! — скривился Колин. — Ты ведь зарабатывал в боксерском зале и в порту! А у нас протекала крыша. Шон и Пэдди Бирны помогли нам ее починить, а за ремонт заплатить оказалось нечем. Они высмеивали меня несколько месяцев, пока мы не оплатили их работу. — Он тяжело сглотнул, словно его до сих пор душил давнишний позор. — Кроме того, ма откладывала деньги на запас товаров, а оказалось, что накоплений не хватает. Ей пришлось занимать под проценты у ростовщика с Чипуэлл-стрит. Сам понимаешь, что это за люди. Мы выпутывались из долгов несколько лет.
Ма о тех затруднениях не говорила мне ни слова. Даже не намекала. Впрочем, ничего удивительного — она не желала, чтобы я чувствовал себя виноватым.
— Понятия об этом не имел, — с трудом выдавил я.
— Разумеется! — презрительно бросил Колин. — Ты ведь ушел не оглядываясь. Похоже, плевать хотел на то, что с нами будет.
Я поежился, и дело было не в сыром ночном ветре.
— Это неправда, Колин… Я вспоминал о доме каждую ночь! Как ты можешь такое говорить?
Он пожал плечами и отвел глаза.
— Нам не показалось, что ты о нас думал.
Мне вдруг стало нехорошо; перехватило дыхание, как будто меня ударили в солнечное сплетение. Ладно, с этим разберемся позже. Сейчас главная задача — убедить Колина в том, что у него есть иные возможности, что я могу ему помочь найти себя в жизни.
— Что бы я ни натворил в молодости, работа на О’Хагана и Маккейба — это большая ошибка, Колин.
Он оттолкнулся от стены.
— Меня ждут.
— Погоди… — Я решил сделать еще одну попытку. — Чем он заставляет тебя заниматься? Сбором выручки?
— Какая разница?
— Не хочу, чтобы твой труп нашли в подворотне.
— Ты имеешь в виду — как Пэта? — процедил Колин.
Пэт… Прикрыв глаза, я мысленно перед ним извинился за то, что недосмотрел за Колином.
— Ну что, наконец понял, кто во всем виноват? — выпалил парнишка. — Вижу, что дошло…
— Ты о его смерти? Господи, Колин… Как ты смеешь меня за это винить! Меня ведь там не было, я вообще в Уайтчепел не совался несколько лет!
— Вот именно! — взорвался он. — Не сбеги ты, Пэт остался бы жив. Он никогда не связался бы с теми людьми!
— Он ведь сам выбрал свою судьбу!
— Нет, Микки! Это ты не оставил ему выбора. Сам знаешь, как бывает в доках. Там в одиночку делать нечего.
— Но… в порту ведь были и другие ирландцы! — запротестовал я. — Чем я помог бы Пэту? Тем, что остался бы и умер в каком-нибудь богом забытом переулке?
Колин недоверчиво покачал головой.
— О’Хаган тебя не убил бы. Он говорит, что готов был дать тебе шанс объясниться.
— Это он тебе так говорит. А ты, значит, и уши развесил?