Под солнцем цвета киновари
Шрифт:
Притом субстанция не была однородной, — во всех направлениях ее пронизывали коридоры, их светлые туннели, подобно серпантину, кружили по ее упругому телу, расчленяя его жестким каркасом своих переплетений.
Гурковский вдруг увидел, как, увлекаемый неумолимым движением вязкого киселя субстанции, уже немолодой человек влетел в один из таких коридоров. Бедняга оказался внутри туннеля, вне серого вещества. С несуразным выражением он озирался по сторонам, не понимая, что же с ним происходит. Очевидно, он видел то же, что и Сергей. Их глаза встретились. Его перекошенное ужасом лицо на мгновенье осветил лучик надежды, он еще успел что-то крикнуть Сергею, но тут его вытолкнуло наружу, из жаркого солнечного дня несчастный
— Где мы? — дрожащим от волнения голосом спросил Гурковский своего невидимого покровителя.
— Мы в Пограничном мире. Это своего рода станция, отправная точка в тонкие миры. Обычным людям он недоступен. Здесь можно убедиться воочию, что время автономно.
— Это и есть время? — Гурковский показал на льющийся сплошным фронтом поток серой массы.
— Да, и, как видишь, оно не оставляет случайных свидетелей. Правда, то, что ты сейчас видел, случается редко. Это, скорей, исключение.
— Что теперь будет с этим беднягой?
— Еще один пропадет без вести, — последовал равнодушный ответ. — По крайней мере, ему еще повезло, что он остался в городе и его тело, возможно, найдут близкие. А могло ведь закинуть куда-нибудь в пространстве и времени.
— Как повезло, ведь он погиб?! — с ужасом произнес Гурковский.
— Поверь мне, его могло занести в такие измерения, что лучше умереть, чем провести пару минут в этих местах, — угрюмо произнес сокол. Гурковский услышал, как Вок прошептал молитву или заклинание, и они заскользили в маслянистом потоке времени к одному из ближайших туннелей.
— Куда мы направляемся теперь? — с замиранием сердца поинтересовался Гурковский.
— Скоро мы прибудем в Чичен-Ицу, столицу потомков Кецалькоатля, Пернатого змея. Ее «великий человек», Чак Шиб Чак, твой двоюродный дядя, был убит династией Кокомов, правящей в Майяпане, но об этом я расскажу, когда прибудем на место.
Нырнув в туннель, они в ту же секунду, словно по гигантской горке, заскользили вниз по светящемуся неоновым светом рукаву. Не доходя до земли, рукав резко повернул направо и вверх, набрав заоблачную высоту, потом они снова ухнули вниз. Их путешествию по светящемуся зеву туннеля, казалось, не будет конца. Бессчетное количество раз Гурковский поднимался ввысь, падал с кручи, крутился как юла, медленно взбирался по серпантину и выписывал резкие виражи. Над ним, очерчивая по небосклону яркую дугу, проносилось солнце, а вместе со светилом мелькали дни и ночи, города и села, реки и моря, острова и материки. Иногда они останавливали свой бег, и сокол сообщал, что нужно перейти в другой туннель, и снова они кружились и падали в бездну, чтобы затем взмыть ввысь.
Гурковский заметил, что после того, как они оказались в другом рукаве, им все реже попадались крупные города и все чаще — небольшие населенные пункты. Зачастую Сергей не догадывался, где пролегала их дорога, но одно место было трудно не узнать. Туннель уже несколько раз огибал великие пирамиды в Долине царей близ города Фивы. С каждым разом Гурковский отмечал, как преображался этот край. Как на месте исчезающих лачуг вырастали прекрасные дворцы, как сбрасывали с себя пекущий плен песков все новые и новые оазисы, чтобы протянуть к ним серебряные рукава-каналы, как поднимались ввысь исполинские пирамиды, ослепительно сверкая на солнце своими белоснежными нарядами. Вскоре на месте песчаных барханов раскинулась цветущая долина с прекрасными дворцами с одной стороны и величественными усыпальницами с другой.
Сергей замедлил скольжение, пытаясь разглядеть сотни тысяч людей, населявших этот край. Куда бы ни кинул свой взгляд Гурковский, повсюду были видны бронзовые от солнца спины рабов и крестьян, возделывающих поля, очищающих от ила каналы, возводящих храмы и пирамиды. Надсмотрщики, солдаты,
Теперь дорога пролегала внутри храма. Его убранство поражало всякое воображение. Золотые кубки, инкрустированные драгоценными камнями, расписные вазы из слоновой кости, толстые ковры с вышитым причудливым орнаментом и, конечно же, великолепные египетские фрески с изображением бога Гора в виде человека с головой сокола — вот лишь малая толика того, что увидел в стенах этого храма Сергей. Он все так же, незамеченным, проплывал мимо неспешно прогуливающихся людей, рассматривая их фантастические наряды. Лишь однажды Гурковскому показалось, что его присутствие не для всех было тайным: в одной из комнат при виде его ощетинилась кошка. Каким-то образом туннель и святилище этого храма были связаны: достигнув алтаря, «неоновый рукав» взмывал вверх, теперь уже навсегда оставляя таинственную страну Та Кем, Черную землю — как в былые времена называли ее сами жители. Теперь их дорога пролегала через океан. Дни и ночи уже давно остановили свой стремительный бег. В лучах скатившегося с небес солнца, будто догоравшего в глубинах необъятного океана, Гурковский наблюдал, как поглотившие светило волны устремлялись на запад, туда, куда прямой стрелой тянулся туннель. Все дальше и дальше уносился Сергей.
Путешествие через океан длилось всю ночь. Как только забрезжил рассвет, впереди показалась узкая полоска земли. Это был остров, тянущийся с востока на запад.
«Что это за остров?» — воскрешал из памяти уроки географии Сергей. Неоновая дорога в очередной раз взлетела вверх, и Гурковский смог разглядеть внизу большую акваторию, на северной и южной стороне которой далеко в море вдавалось два мыса. «Мексиканский залив! — вспомнил он. — А остров, оставшийся позади, — это Куба. Туннель свернул к полуострову Юкатан, значит, мы направляемся в Мексику! В древнюю Мексику?!»
— Скоро прибудем на место.
Погруженный в свои мысли, Гурковский почти забыл о своем покровителе. Вок был прав: вскоре Сергей нырнул в непроглядную тьму, так испугавшую его в начале путешествия, но вот уже утренние лучи солнца обжигают его глаза.
— Вот мы и дома. Это сенот — естественный водоем.
Именно на этом месте ица, племя майя, в недалеком будущем воздвигнет город Чичен-Ица. Затем в нем обоснуются твои предки и здесь возьмут в плен твоего дядю Чак Шиб Чака. Здесь тебя принесут в жертву и сбросят в этот Колодец смерти. Из его воды, исполненной крови сотен невинных людей, ты воскреснешь, чтобы спасти свой народ и навсегда положить конец кровавому наследию Кецалькоатля. В этом и состоит твое предназначение.
Ощущая незримое присутствие посланника Хуракана, Гурковский застыл перед огромным карстовым колодцем. Оглушенный пережитым, сбитый с толку, Сергей отказывался что-либо понимать. Мужество оставило его, безвольный, он готов был простоять целую вечность перед будущим жертвенным алтарем своих предков. Он бесцельно бросал растерянные взгляды в окружавшую колодец плотной стеной древнемексиканскую сельву. Все здесь казалось чужим. Еще совсем недавно в своей питерской квартире он обнимал молодую супругу. В той жизни у него была работа, друзья, знакомые, кредит в банке на приобретение машины, долг в полторы тысячи «зеленых», в общем, обычное бремя хороших и недужных знакомств, которые сопровождают каждого, кого угораздило родиться на планете Земля. Теперь, став тенью, бесплотным духом и в одночасье утратив все, что у него было, Сергей оказался на грани помешательства. Кошмарный сон…