Под солнцем Виргинии

Ланцман Аида

Две недели пролетели незаметно. И если в самом начале Нейт торопил время, подгонял и хотел поскорей уехать, сбежать и от родственников, и от моря, и от морепродуктов, то теперь он это время старался остановить или хотя бы замедлить. Ранним утром Натаниэль постучался в дверь квартиры Фабьена, заметив на крыше соседнего дома ту самую серую кошку. А когда Фабьен вышел на порог, Нейт сказал:

–– Я улетаю вечером.

Парень поджал губы и прошел в квартиру.

–– Помню, ты говорил, – Фабьен предложил ему кофе и Нейт согласился, потому что запах был невероятно соблазнительным.

–– Может, ты дашь мне свой номер телефона или, например, мы могли

бы переписываться. Я знаю, что ты не любишь компьютеры и у тебя нет электронной почты, но ведь есть еще и бумажные письма, – Нейт говорил быстро и часто запинался.

–– Нет. Мы не будем созваниваться или переписываться, – спокойно и честно сказал Фабьен и обхватил ладонями лицо Нейта.

–– Но почему? – странно, Нейт думал, что его сердце разобьется, если он услышит эти слова, но оно даже не дрогнуло.

–– Потому что я не буду нужен тебе там, куда ты едешь. У нас было прекрасное время, но оно закончилось. Так случается.

Возможно, Нейт тогда оправдывался, а может быть, сохранив гордость, выпил кофе и ушел, сейчас он этого не помнил. Фабьен был очень важен, он сказал тогда, что счастлив, что их пути сошлись, но теперь им положено расстаться, и они оба знали, что так будет.

–– Вспоминай меня. А я, так уж и быть, уделю тебе время в своем романе, – Фабьен улыбнулся.

–– Как ты меня назовешь? – спросил Нейт, стоя на крыльце его дома.

–– А как ты хочешь?

– Это неважно. Я узнаю нас, когда прочту, – прошептал Нейт, оставил поцелуй на щеке Фабьена, возле родинки, и отпустил его.

Глава пятая. Заветы юности

Добрый день, моя юность. Боже мой, до чего ты прекрасна.

И. Бродский

Они приехали в Виргинию, на винодельню Розенфилдов, накануне Дня Независимости. По дороге у них лопнуло колесо, и Нейт с отцом неумело старались его заменить. Джен вышла из машины и прошлась вдоль дороги. Она предложила Аарону дойти до ближайшей заправки, чтобы вызвать помощь, но он сказал, что и сам прекрасно справится, что у него есть накидной ключ и запаска в багажнике. К тому же следов цивилизации поблизости не было. Сначала из багажника вытащили чемоданы, стоившие целое состояние, а уже потом Нейт вдвоем с отцом достал запасное колесо. Оно подпрыгнуло на горячем асфальте и повалилось набок.

О том, что цивилизация близко, Джен догадывалась по облезлым вывескам с выцветшими флажками на них, которые предвещали, что совсем скоро появится череда придорожных мотелей и закусочных. Спорить с мужчинами Джен не стала: не в ее это было правилах. Монотонный, обесцвеченный в сумерках пейзаж открывался ее взгляду. В воздухе пахло полынью и вереском. Женевьева собрала полевые цветы и сухие стебли в букет и вернулась к тому моменту, когда Нейт поднялся с земли, перепачкав одежду, руки и лицо чем-то, до ужаса напоминавшим мазут, потер ладони, стряхивая с них пыль, и сказал: «Готово». В руках он сжимал ключ, и Джен едва не выронила цветы, заметив то, чего не замечала все эти годы, или старалась не замечать: ее мальчик, ее пухлый, розовощекий малыш вырос, незаметно для нее превратился в мужчину. Всю оставшуюся дорогу до усадьбы она смотрела в окно, наблюдая, как за ним проносится вечер, и украдкой смахивала слезы.

Заминка с колесом стоила им часа, а в сумерках отец Нейта вел машину медленнее, сосредоточенно глядя перед собой, опасаясь, что из-за деревьев выскочит животное, а он его не заметит. Поэтому они прибыли гораздо позже положенного времени.

Почти в полном молчании отужинали, а уже на следующее утро наступил День Независимости.

Вся семья собралась за завтраком как обычно в саду, за столом, в тени фруктовых деревьев. Нейт долго спал, и поэтому появился в саду уже тогда, когда все остальные негромко переговаривались, изредка отвлекаясь от чтения газет, и пили кофе. Нейт поцеловал мать в щеку и сел рядом с ней. Виола, которая буквально несколько минут назад собрала тарелки со стола, поставила перед Нейтом горячую яичницу с помидорами и беконом в маленькой чугунной сковородке, тосты, сыр, яйцо всмятку, если вдруг не захочет яичницу, и придвинула ближе к нему тарелку с фруктами. А потом отправилась за новой порцией кофе.

–– В мое время, за такое я бы остался без завтрака, – усмехнувшись поверх газеты, сказал Сэмюэл Розенфилд.

–– Сэм, не начинай, – шепотом попросила Мария и улыбнулась внуку.

–– Отец, хорошо, что мы в нашем времени, – Аарон тут же вклинился в разговор. Иногда казалось, что он был большим ребенком, чем Нейт.

–– И тебе доброе утро, дед, – Нейт улыбнулся и Сэм, как ни странно, улыбнулся ему в ответ. Нейт давно уже научился не реагировать на ехидные замечания деда. Он отшучивался, а иногда целовал его в лысеющую макушку. «Все, что нам нужно – это любовь», – он вспоминал заветы Джона Леннона и хорошо справлялся с дедом.

–– Я сегодня буду поздно, мам, – сообщил Нейт с набитым ртом, макая свежий, еще горячий хлеб в мягкий желток.

–– Снова будешь слоняться по городу с этим мальчишкой фермера? – строго спросил дед.

–– Да, – ответил Нейт, – и с мальчишкой помощника шерифа.

–– Засранец, – пробормотал Сэмюэл и вернулся к утренним новостям.

–– Мы собирались пообедать вместе, – сказала мама, будто они и так каждый день не обедали вместе. – Виола готовит обед в честь Дня Благодарения, а твой отец купил фейерверки.

–– Знаю, но у Криса сегодня День рождения. Обычно они приезжали позже четвертого июля, празднуя в Нью-Йорке на каком-нибудь благотворительном вечере, и Нейт был вынужден проводить весь вечер в тесном, неудобном костюме, общаясь со сверстниками.

С глупыми девчонками, обсуждающими манхеттэнские сплетни, или с напыщенными индюками в лакированных туфлях, с пеленок готовящимися поступить в один из университетов Лиги Плюща. Он и сам казался таким со стороны, но не испытывал по этому поводу радости. Этот день рождения Криса Нейт пропускать не хотел. Тем более, у него был подарок.

–– Хорошо, милый, но будь осторожен.

–– Тебя подвезти? – спросил Ноа, который к тому времени уже ослеп на один глаз.

–– Нет, Ноа, я возьму велосипед, – расправившись с завтраком, Нейт поднялся из-за стола и похлопал старого садовника по плечу. – Но спасибо, что предложил.

Тем вечером оказалось, что многое изменилось. Джозеф встречался с девчонкой, и все время, пока они вчетвером сидели в баре, эти двое целовались. Лотти Уильямс, переехавшая в Абингдон недавно, была хорошенькой. Нейту она сразу понравилась. У нее были темные, длинные, вьющиеся волосы, аккуратное лицо с острым подбородком и большие каре-зеленые глаза. Девушки все еще нравились Нейту, ему нравился шелк, льющийся с их плеч, тонкие запястья и тонкие голоса, нежная кожа и заливистый смех. Девушкам Нейт тоже нравился. Одна симпатичная блондинка весь вечер сверлила его взглядом, он даже начал смущаться. И, чтобы как-то отвлечься от ее взгляда и от сладкой парочки, засунувшей языки друг другу в рот, Нейт заговорил с Крисом.