Под созвездием северных «Крестов»
Шрифт:
А Шилову по нраву были акции изящные, творческие… элитарные, что ли. Яд лягушки-кокои, слыхали про такую? То-то. Экзотика, бля. Да что там кокой, большинство клеточных ядов вообще никакой экспертизой не распознаются! Причем экспертизой, проводимой не только на допотопном российском оборудовании, но и на самом что ни на есть европейском… Или вот, например, шикарнейший вариант: направленный карциогенез. Песня! Крошечная капсулка с изотопом под кресло в кабинете, под сиденье в машину, в спальню, куда угодно, лишь бы поближе к объекту — и все. Металлоискатели, счетчики радиоактивности
Но. Это все решения для клиента, который разгуливает на свободе, пусть и под десятикратно усиленной охраной. А вот как поступить, ежели он сидит в «Крестах», а исполнитель находится снаружи? Самый простой ответ – подписать на мокруху каких-нибудь отморозков, которые преют там же; они разыграют простенькую заводку, слово за слово, махач – и жмур готов. Шилов принял этот вариант в разработку, но – как первый уровень игры, самый простой, и принялся искать решения понадежнее.
Нанимать в одноразовые киллеры кого-то из служащих «Крестов» было архиглупо: неожиданного убийцу стопроцентно повяжут на месте и расколят на мокруху. И пусть служивый не знает имени заказчика, но наверняка поползет слушок, что это высокопоставленный папа мстит за смерть сынка. То же самое касается профессионального ликвидатора: его надо как-то посадить в тюрьму, да еще и поближе к объекту, да и снабдить оружием, да и обеспечить пути отхода из «Крестов»… Более чем сложно и более чем дорого. А Карташ вовсе не тот клиент, ради которого стоит идти на такие траты…
Что остается?
Остаются бомбы, яды и прочие достижения науки и техники, приходящие вместе с посылкой для арестанта. Шилов остановился наядах. Ничего сложного – никаких там навороченных препаратов, которые проникают в кровь сквозь поры кожи, стоит только прикоснуться к отравленному предмету. Обыкновенное снотворное, которое принимают внутрь. Перорально, ежели по-научному… Ну, не совсем обыкновенное: таким зельем в ихних зоопарках усыпляют отживших свое слонов и носорогов. Десятая доля миллиграмма – и человек отправляется в гости к Самому Главному Прокурору…
Опять же – но. Как доставить такую посылку? Самое главное препятствие – любая передача проходит через множество загребущих рук. Отведают цирики по наливному яблочку, и привет. Гора трупов. Расследование выяснит, для кого именно предназначалась посылочка, и – смотри пассаж о слухах. И даже если посылка дойдет до адресата в целости и сохранности, то тогда вместе с объектом передохнут все сокамерники Карташа (еда из передач идет на общий стол, сие есть закон, и никто его нарушать не будет), а этого Шилов не хотел. И не потому, что было жалко сокамерников-уркаганов: опять начнется расследование, и – смотри все тот же пассаж.
Короче: отравленный предмет приговоренный Карташ должен получить в целости и сохранности, в собственные руки, и начать употреблять лично, ни с кем не делясь. Употребит немного, назавтра сдохнет, и ни один тупоголовый судебный патологоанатом не станет заморачиваться углубленной экспертизой, так и напишет резюме: «смерть от обширного инфаркта». Так что это может быть за предмет!
И Шилов придумал.
Захарченко пришел на добрых полчаса раньше и, дожидаясь назначенного
Ага. Захарченко взглянул на часы, выбросил окурок и направился к дому.
Через пять минут задребезжал звонок.
Глава 11
«Дорогая передача…»
– Конспиративная явка? – оглядевшись в прихожей, хохотнул Захарченко. Это нервный смешок выдал его волнение.
– Она самая, – не стал спорить Шилов. – Это квартира моей тетушки. Старушка переехала в деревню, хотела сдавать квартиру, да я отговорил. Напугал историями про плохих съемщиков, которые превращают жилплощадь черте во что, а потом пообещал, что стану материально помогать в ее деревенской жизни. Ну и оставила она ключи мне. Ну, вы же, как мужик мужика, должны меня понять. Необходимо иногда отдохнуть от жены в компании веселых девушек.
– Нечасто, вижу, здесь бываете? – заметил Захарченко, проходя в кухню.
«Неученый еще в хитрых делах, – подумал Шилов. – Не знает простой истины: излишнюю наблюдательность следует всегда держать при себе. А то, бывает, боком выходит».
– Нечасто. Дела, дела, не до маленьких шалостей пока. Ну, мы и без лялек неплохо время проведем, не так ли? – Шилов достал из холодильника бутылку «Русского стандарта» и незамысловатый набор закусочной снеди: сыр, лечо, колбасу, два пластиковых контейнера с готовыми салатами. На столе уже лежали купленные им сегодня два набора одноразовой пластиковой посуды.
– За продолжение знакомства, – предложил Шилов, разлив водку по стаканчикам.
– За продолжение.
Это вчера в кафе он вынужденно соблюдал правила приличия. Захарченко пил сейчас по-мужицки, как привык: высоко запрокидывал голову и вливал в себя водку, как в воронку, только кадык ходил ходуном.
– На службе-то как? – задал Шилов разогревочный вопрос.
– А чего ей сделается. Служба идет, зэки сидят, мы сторожим.
– Тяжело?
Константин пожал плечами.
– Обычно. И привычно… Ну… это… давай еще по пятьдесят капель?
– А то.
Налили, выпили, закусили. Водка аккуратненько легла на вчерашнее, и по телам разлилась приятная истома.
– Бр-р-р, – сказал Шилов. – «От сумы и от тюрьмы», и все такое – это понятно, но не дай бог…
– Так а что такого-то, – Захарченко поковырялся вилкой в салате «Греческий», положил в рот кусочек сыра. – Живут же.
– Ну… Не знаю. Уголовники, феня, опускалово… Нормальный человек разве выдержит.
Он потянулся за колбаской и пропустил взгляд, который бросил на него Костя.
– А ты думаешь, в крытку попадают исключительно рецидивисты? Сам ведь сказал: «от тюрьмы и от сумы…» Так что обычные люди тоже сидят и не кукарекуют…
– Ну, а мы лучше выпьем.
– …А в общем, ты прав, – вдруг жестко сказал Захарченко, когда зажевали следующую рюмашку. – «Кресты» – это в натуре другой мир, бляха-муха. Там не так, там даже язык другой… Но ничего, боремся. Вор не пройдет.
– Хотя, если человек сильный, со стержнем внутри… понимаешь, о чем я?
– Чего ж не понять… – кивнул Костя. – Только вот что я скажу: даже против лома можно найти прием. И обламывают там любые стержни, стоит только намекнуть кому надо.