Под созвездием северных «Крестов»
Шрифт:
Наверное, по уму следовало тут же заорать во всю глотку, призывая на помощь прапора. Но ум еще не успел включиться в происходящее, пока работали одни инстинкты. И подчиняясь им, Карташ подбил руку противника под локоть, одновременно всаживая колено ему в пах.
Противник явно не ожидал такой прыти. Он охнул и согнулся пополам, хотя заточку и не выронил. Особо не мудря и помня о правилах камерного боя, точнее – от отсутствии таковых, Алексей от души врезал ногой по голени, завалил этого долбанного курильщика – «перо» наконец-то вывалилось из ладони, брякнуло о бетон – и начал метелить кулаками по голове.
Карташ что-то кричал
– Зарезать хотел, сука, – тяжело дыша, выговорил Карташ. – Вон заточка валяется. Слушайте, да что это за херня у вас тут твориться?! Шагу нельзя ступить, чтоб на идиота с пикой не напороться!
– Главное, чтоб не на саму пику, – сказал Эдик, присев возле поверженного мочилыцика. – В качественный нокаут ты его отправил. Хорошо, я притормозил на минутку потрендеть с гражданином прапорщиком, а то бы такой цирк пропустил…
Гражданин прапорщик растерянно вертел головой, переводя взгляд с человека на полу на Карташа, с Карташа на Эдика.
– ЧП, это ж ЧП, доложить надо… – как и тогда в галере забормотал он, с места, однако, на этот раз не двигаясь.
– Абзац, короче, – выпрямившись, сказал опер. – Кто это?
– Понятия не имею, – сказал Карташ. – Впервые вижу.
– Он не сказал тебе ничего вроде: «Это тебя за кореша мого лепшего»?
– Ни хрена он не сказал.
Володя, наконец собравшись с мыслями, надумал бежать – не иначе, за подмогой. Но Алексей остановил его: возникла одна идея.
– Давай-ка пошепчемся, – сказал Алексей, силком отводя вертухая в сторону. – Я тебя еще ни о чем не просил за тот случай, помнишь? А вот теперь просьбочка образовалась. Народу же сейчас мало сидит, у вас же есть поблизости хоть одна незаселенная хата, а? Нам бы с товарищем киллером уединиться на полчасика. Не боись, в живых мы его оставим…
– Не, – обалдело замотал головой Володя. – Ты чего, тут же ЧП, куда я вас…
– Слышь, Володя… – сказал Алексей ровным голосом Горбуна-Джигарханяна и приблизил лицо почти вплотную к носу юнца. – Володенька! Ты чего, не догоняешь? Не надоело в прапорах-то ходить? Через десять минут ты доложишь на пост, или куда там надо доложить, что в очередной раз самолично предотвратил кровопролитие и смертоубийство, на этот раз среди контингента, действуя грамотно и в соответствии с инструкциями. Во второй, заметь, раз предотвратил! Понял? Десять минут. Дай нам десять минут!
Не сразу, но до прапора наконец дошло, и в его глазенках зажглись звездочки. Звездочки, как минимум, лейтенанта. Ну и нехай мечтает, вьюнош. Самое большее, на что он может рассчитывать, это повышение до старшего прапорщика, и то вряд ли. Скорее, уж повысят в должности, но уж никак не в звании…
…Звуки, которые раньше были обыденностью, сейчас отдавались в нервах: далекий грохот запертой за кем-то двери, чьи-то голоса наверху, грохот шагов по металлу ступеней. В любой момент кто-нибудь мог вывернуть из-за угла, и от этого было не по себе. Прапор провернул ключ в замке, открыл дверь («А ручки-то дрожат», – заметил Карташ, сам ощущая как колотится сердце и в кровь вливается адреналин.)
– А чего хата пустая? – мимоходом спросил у него Алексей.
– Так это… – губы Володи прыгали, как на морозе. – Тут трое
Алексей приостановился, насторожившись:
– Зачем?
– Ну… одиночных-то камер нет… Запрещены одиночки-то… А этот один остался…
Они втащили внутрь, держа под мышки, обвисшего пленника.
– И поэтому парня тягают туда-сюда?
– Ну а как иначе.
– Сильно…
Вертухай торопливо запер за ними дверь. Камера, в отличие от «четыре-шесть-*», содержалась далеко не в идеальном состоянии, но озираться и разглядывать времени не было.
– Куда его? – быстро спросил Карташ.
Все же специалистом как по приведению подследственных в чувство, так и по выколачиванию у них признаний был в их спайке не он, а Эдик. Ему и банковать.
– На пол кладем, на спину, – распорядился Эдик. – Эх, жаль подручных средств маловато. Противогазик бы сюда – мигом бы распелся. Аттракцион «слоник», не слышал?
– Не-а…
Они опустили пленного на пол.
– А вроде с одним и тем же контингентом работали. О чем же они тогда тебе пели, как не о ментовском беспределе? Ну да ладно. Рассказываю. На морду лица надевается резиновый намордник со шлангом, но фильтрующая коробка снята. Ручки и ножки у подопечного, естественно, скручены, чтобы не мешал работать. Пережимаешь противогазный хобот рукой. Потом отпускаешь трубку, даешь подышать, снова пережимаешь. И так до полного признания вины… И хорошо бы еще туда, в хобот, аммиаку чуточку капнуть – вообще идеальное средство…
– А, это. Как же, как же… Только у нас это «газовая атака» называлась.
Разговор не мешал Эдику заниматься делом. Напевая под нос:
– Барахолка, барахолка,Кто в «крестах», а кто в наколках…– он рванул на пленном рубашку на груди, распахнул. По полу защелкали отлетевшие пуговицы.
По всему торсу плененного синели кусочки вытатуированной колючки, паук посреди паутины, рука с кинжалом, оскалившийся то ли кот, то ли тигр… Эдик закатал ему рукав. На предплечье истекала слезами роза, опутанная колючей проволокой.
– Так, так, так, – удовлетворенно проговорил Эдик. – Сиделец со стажем, пусть и не впечатляющим. Повезло, что он разрисован – у нонешних это искусство из моды выходит… Ну, а нам работать проще. Знаешь, на что надавить. Эту хитропись читаешь?
– Самую малость, – соврал Карташ. Пусть опер почувствует себя на коне… – Общее и поверхностное. Глубоко не вникал.
– Эх, братья наши меньшие, – удрученно покачал головой Эдик. – Как же вы контактируете с контингентом, ума не приложу! Итак, что мы тут имеем… Малолетка и ходка на взросляк… Грабеж… «Злая киса» – отрицаловка. СЛОН… ну, это ежу понятно, понты обычные. Хм, наркомовской наколки не вижу, не балуется, что ли, наркотиками? Удивительно, в наше-то время по кичам, вроде бы, все поголовно употребляют… Или решил не вековечить сей факт… А вот эту фиговину ему определенно в Пармлаге накололи… Ясненько. К его годам и при таком бурном начале карьеры должен был еще как минимум разок сходить до сего дня. А в карьере образовалась пауза. И почему-то я сильно сомневаюсь, что он был во временной завязке… Сечешь, о чем это говорит?