Под стягом Габсбургской империи
Шрифт:
Собрат-линиеншиффслейтенант сидел рядом со мной на банке и вчитывался в циркуляр. Это был веселый парень с доброжелательным лицом по фамилии Фелзенбергер из-под Зальцбурга. Ощутив моё беспокойство, он рассмеялся и ткнул в параграф мундштуком трубки.
— Я знаю, что это значит, старина Прохазка: пришлось отскребать так много бедных обманутых придурков с летного поля в Асперне, что Военному министерству надоело оплачивать похороны.
— Неужели все на самом деле так, Фелзенбергер?
— Именно. Мой брат сейчас в армии, и он сообщает, что последний из этих недоумков
Баркас ткнулся в известняковый причал, и я ступил на берег. Моим первым пунктом назначения было здание почты на углу Арсенал-штрассе. Мне очень не хотелось туда идти, поскольку телеграмма в Вену пробьёт зияющую дыру в моих финансах посреди месяца. Но тетя Алекса всегда говорила, что... Поэтому телеграмму я отправил.
Я не ожидал ответа ранее следующего дня, но, встретив в главном зале знакомую даму, остановился, чтобы пару минут с ней пофлиртовать. Я уже собирался поцеловать ей руку и попрощаться, когда из окошка телеграфа меня окликнул клерк:
— Герр шиффслейтенант Прохазка? Для вас телеграмма из Вены.
Я бросился к окошку и вскрыл конверт. Телеграмма состояла всего из одного слова «Конечно». Я закончил свои дела в Марине оберкоммандо около пяти часов вечера, подав рапорт в трех экземплярах, предоставив необходимые финансовые гарантии и переговорив с нужными чиновниками, а затем ушел. Всё это ярко стоит у меня перед глазами даже сейчас, три четверти века спустя, потому что когда я спустился вниз по ступенькам и вышел на рива Франциско Джузеппе, то увидел толпу вокруг газетного киоска на краю гавани.
Только что поступил вечерний выпуск «Полаер Тагблатт». Желая понять, в чем дело, я пересек дорогу и попытался добраться до стенда, чтобы купить экземпляр - мне не повезло: все уже распродали. Но взглянув через плечо одного из читающих, я увидел заголовок, гласящий: «Утонул «Титаник» - огромное число жертв». А теперь уж и сам двадцатый век скоро канет в Лету.
Глава третья
— Контакт?
— Есть контакт. Всё готово?
— Готово к взлету, герр лейтнант.
— Тогда запускай мотор.
После короткой паузы самолет вздрогнул, когда механик всей массой тела навалился на пропеллер и крутанул его. Двигатель кашлянул, стрельнул пару раз, провернув пропеллер разок-другой и, дернувшись, заглох.
Механик сделал еще один оборот, и на этот раз, после секундного колебания, двигатель деловито застрекотал, плюнув из выхлопной трубы дымом, за которым в утренний полумрак вылетела метровая струя сине-зеленого пламени, похожего на павлинье перо.
Когда все четыре цилиндра двигателя Иеронима Вархлаховски заработали ровно, пламя съежилось до стабильно пульсирующего красно-золотистого свечения, Я дал мотору поработать на холостом ходу, чтобы прогрелся, и повернулся к четырем механикам, ожидающим позади.
— Хорошо, теперь разверните аэроплан.
Двое подняли хвост,
Света уже хватало, чтобы увидеть край поля, а также перелесок из молодых лиственниц позади, даже различить его зазубренный верхний край, выкошенный то там, то сям в ознаменование ошибочных решений предыдущих стажеров императорско-королевской летной школы «Арани унд Зелигманн». Я глянул поверх правой плоскости крыла - туда, где стояли двое мужчин: один в серо-голубой зимней куртке с меховым воротником и в малиновых галифе драгунского полка, второй же - гражданский в котелке, очках в золотой оправе и плаще-накидке.
Это были собственники школы, весьма противоречивая парочка: майор Дьюла Арани, граф фон Арани - богатый молодой офицер одного из лучших кавалерийских полков Австро-Венгрии. Его партнер - еврей, герр Лучан Зелигманн, финансист и промышленник из Брно.
Они организовали совместное предприятие, движимые общим интересом к авиации: Арани как летчик (он был одним из первых в Австро-Венгрии обладателей пилотской лицензии, выданной еще в 1910 году), а Зелигманн - как патриотически настроенный деловой человек. Они вместе боролись с непробиваемым равнодушием и враждебностью чиновников к попыткам создать австрийскую авиапромышленность.
Лётная школа явилась детищем их общей страсти: Арани обеспечил необходимые связи и придал ей престижность, а герр Зелигманн обеспечил финансирование.
«Нет смысла больше ждать», - подумал я, поскольку моряцкий инстинкт говорил мне, что сегодня ветер уже не усилится, и я с дрожью в сердце опасливо взглянул в сторону далёких деревьев, как наездник бросает взгляд на высокую преграду со спины норовистой лошади.
— Удачи, Прохазка, - крикнул мне Арани сквозь шум мотора, — ни пуха, ни пера!
Его спутник был менее склонен к подобному дружелюбию.
— Да, герр лейтнант, - крикнул он. — Еще раз сломаете крыло как в последний раз, и я лично переломаю вам и ноги, и шею, а потом примусь за все остальные кости!
Было еще довольно темно, но я почувствовал, что он не шутит. Я обратился к державшим хвост механикам:
— Давайте начнем, - и толкнул ручку газа вперед.
Двигатель, помпажируя, взревел всеми своими восьмьюдесятью лошадиными силами. Аэроплан рванулся вперед по высокой траве, механики направляли хвост и законцовки крыла. Аэроплан набирал скорость, раскачиваясь и подпрыгивая, когда его четыре велосипедных колеса натыкались на рытвины и кротовины. Двадцать метров, и механики отпустили хвост. Тридцать метров - и крылья начали гнуться и вибрировать. Пятьдесят метров - и я отчаянно уставился на рощу впереди, пытаясь определить нужный момент, чтобы оттянуть ручку управления: слишком рано - и я потеряю скорость и упаду, слишком поздно - и я задену верхушки и разобьюсь. Шестьдесят, семьдесят... Время! Я со всей силой рванул на себя ручку, сердце колотилось как бешеное, во рту пересохло от страха.