Под стягом Российской империи

Тумасов Борис Евгеньевич

Долго лежал под впечатлением сна. Первым порывом было под благовидным предлогом вызвать Долгорукову на Балканы, в Главную квартиру, но останавливает мысль, что уже и так достаточно злословят по поводу главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, упросившего свою любовницу, балерину петербургских императорских театров Екатерину Числову приехать на гастроли в Бухарест.

Царь раздражённо подумал о брате, что у того не о военной кампании заботы, а как в Бухарест к пассии выбраться...

И снова мысленно вернулся к Катеньке Долгоруковой.

Чем привлекла его, стареющего императора всероссийского, красотой ли, молодостью? Этим летом ей тридцать исполнилось.

На свой вопрос ответа не нашёл.

Вспомнилась первая встреча... Началось с парижского увлечения, а нынче чувствует к ней любовь и привязанность необычную. И пусть брак их морганатический, но Катенька жена ему, жена...

Утро императора в Главной квартире началось как обычно, с осмотра лейб-медиком Боткиным. Он долго щупал царский живот, просил показать язык. Александр спросил с лёгкой иронией:

— Как наш желудочный катар, любезный Сергей Петрович?

— Катар требует режима, ваше величество, — хмурясь, ответил грузный Боткин.

— Вы чем-то недовольны?

— Ваше величество, — Боткин близоруко прищурился, — необходимо принять надлежащие меры к санитарной службе. Раненых и больных многие тысячи, а лечение и уход, как Вам сказать мягче, оставляют желать лучшего.

Александр Второй недовольно отвернулся, постучал ногтем по столу, на который камердинер уже поставил кофейник и сливки. Помолчав, сказал раздражённо:

— Почему-то у всех превратное представление о моей персоне, будто я ничего не вижу и ничего не знаю. — Посмотрел на Боткина. — Я, уважаемый Сергей Петрович, посетил госпиталь в Беле и считаю: в военных условиях трудно достичь лучшего. Так пусть же санитарная часть остаётся заботой князя Голицына, а вам достаточно и моего здоровья.

Необходимость взятия Плевны теперь понимали все, от офицера до главнокомандующего. Первое спокойствие в штабе Дунайской армии сменилось тревогой и озабоченностью.

Плевна явилась причиной ухода отряда Гурко из Забалканья. Плевна приковала бригады и дивизии, какие должны были вслед за Передовым отрядом перейти Шипку и двигаться на Адрианополь. Плевна перечеркнула данный план. Более того, Осман-паша, Сулейман и Махмет-Али-паша в случае соединения отрезали бы Балканский отряд от Главных сил, отбросив русскую армию за Дунай.

Плевна грозно нависла над правым флангом российской армии.

К Плевне выехали главнокомандующий со штабом и военный министр. Провели, рекогносцировку.

Великий князь Николай Николаевич доносил государю в. Главную квартиру, что, если Осман-паша выйдет из укреплений, он тут же будет разбит и город взят, ибо сил для этого у армии, осадившей Плевну, достаточно.

Возвратившись в Главную императорскую квартиру, Милютин и Горчаков имели беседу с Александром. Разговор местами носил резкий характер, однако император проявил терпимость.

— Вы, ваше величество, — сказал Милютин, — должны были заставить

главнокомандующего принять план генерала Обручева. То, что мы имеем сегодня — результат игнорирования труда опытных работников Генерального штаба. Я, ваше величество, если помните, выражал неудовольствие назначением генерала Непокойчицкого начальником штаба Дунайской армии, но, однако, великий князь Николай Николаевич не прислушался к моим словам.

— Сегодня вы слишком экспансивны, Дмитрий Алексеевич. Это результат ваших впечатлений от поездки под Плевну.

— Отчасти так, ваше величество. Не только главнокомандующий, но и я, как военный министр, несу ответственность за боевые операции, а они, как видите, пока оставляют желать лучшего.

— Я надеюсь, со взятием Плевны обстановка изменится. Главнокомандующий обещает.

— Будем надеяться, ваше величество, и уповать на счастье и промахи верховного турецкого командования.

Милютин настоял на отказе от четвёртого штурма Плевны.

— Мы положили тридцать тысяч солдат и пока безрезультатно, ваше величество. Соблаговолите вызвать генерала Тотлебена [18] . Вы ведь сами утверждали, что он непревзойдённый знаток инженерного дела.

Александр Второй согласился и тут же распорядился вызвать в Главную императорскую квартиру Тотлебена, а также отправить в Дунайскую армию гвардию.

— Я получил депешу от советника Жомини, — сказал Горчаков. — Ему стала известна переписка генерала Вердера с Бисмарком.

18

Тотлебен Эдуард Иванович (1818-1884) — граф, русский инженер-генерал. Руководил инженерными работами во время обороны Севастополя в 1854-1855 гг. В1863-1877 гг. глава военно-инженерного ведомства. Во время Русско-турецкой войны 1877-78 гг. руководил осадой Плевны.

— И что же уполномоченный германского императора в Петербурге?

— Язвительность генерала перешла грань дозволенного. Неприязнь его к российскому оружию явная. Вердер пишет: российская армия забыла победный звук фанфар и австрийцы при желании могут наступить ей на пятки.

Лицо императора побагровело.

— Я потребую от канцлера отозвать генерала Вердера из Петербурга.

Горчаков возразил:

— Не ко времени, ваше величество. Бисмарк может обратить это против нас.

— Что вы предлагаете конкретно, Дмитрий Алексеевич?

— Мы перед необходимостью овладеть Плевной до зимы, после чего перейти Балканы и развивать наступление правым крылом на Софию, а основными силами, разгромив корпус Сулейман-паши, двинуться на Адрианополь. — То же предлагал и генерал Обручев.

— Да, ваше величество. Только такой вариант обеспечит быстрое окончание войны.

— После чего слово останется за российской дипломатией, — заметил Горчаков.— И как бы нам ни пришлось трудно, мы принудим султана подписать мир, нами продиктованный.