Под властью Братвы
Шрифт:
Сначала я была в замешательстве, потому что не знала, куда мы едем и зачем, поэтому было трудно решить, что взять с собой. Мне было трудно решить, что паковать, но в конце концов я бросила кое-какие вещи в чемодан и пошла.
И вот я сижу здесь и чувствую себя, как статуя, потому что в газете, похоже, появилось что-то очень интересное, по крайней мере, более захватывающее, чем я сама, поскольку мой злой, горячий муж предпочел затеряться в газете, чем уделить мне хоть один взгляд.
После того, что, кажется, целую вечность просидела там, не замеченная Феликсом, я наконец решаю привлечь его внимание
После долгих раздумий и внутренней борьбы я изображаю кашель и пользуюсь этой возможностью, чтобы избавиться от твердого комка, образовавшегося в горле.
Кашель, похоже, подействовал, поскольку Феликс наконец поднимает глаза и встречается со мной взглядом.
Его карие глаза сначала глубоко пронзают мои, что вызывает еще одну долгую дрожь по моему позвоночнику. Иногда я не могу не чувствовать, что он может видеть изнутри мою душу своими острыми глазами.
Из-за его строгого взгляда я чуть не струсила и не потеряла смелость задать вопрос, но решаю не упускать эту возможность, поскольку он уже обратил на меня внимание.
Я прочищаю горло и проглатываю еще один комок, прежде чем слова успевают вырваться наружу, хотя и не так свободно, как мне хочется.
— Куда мы направляемся? — заикаясь, спрашиваю я, мой голос был тихим и кротким.
Выражение его глаз остаётся прежним в течение нескольких секунд после моего вопроса, скорее, он стал строже, и мне кажется, что я также замечаю, как напрягаются его челюсти.
Я начинаю пугаться и почти жалею о своих действиях. Мне следовало молчать.
Но затем выражение его глаз смягчается, а челюсть, которая, как я думала, была сжата, растягивается в некое подобие улыбки, только она выглядит скорее саркастической, чем искренней.
Я говорю себе, что лучше смирюсь с его саркастической улыбкой, чем позволю ему хмуриться.
Его резкий голос вырывает меня из раздумий. — Как ты думаешь? — Саркастическая улыбка все еще играет на его губах, когда он откладывает газету и наклоняется вперед так, что его лицо почти нависает над моим.
— А теперь скажите мне, куда отправляются пары после свадьбы?
Его глубокий голос и саркастическая улыбка, которая все еще играет на его губах, когда он говорит со мной самым хитрым образом, вызывает у меня дрожь по спине.
В его словах звучит нотка насмешки, что лишь усиливает мое беспокойство, и я не могу не задаться вопросом, что скрывается за загадочным выражением его лица.
Его взгляд все еще прикован ко мне, пока я пытаюсь ответить на его риторический вопрос, на который я чувствую необходимость ответить из-за того, с каким ожиданием он на меня смотрит.
Я вздыхаю с облегчением, когда он откидывается назад. Его улыбка постепенно перерастает в полноценный смех, прежде чем он сообщает, что мы направляемся на Гавайи в медовый месяц. Однако он делает это самым пренебрежительным образом, на какой способен, очевидно, он не хочет, чтобы у меня возникли какие-либо идеи.
Но все же я не могу не почувствовать шок от
— Я имею в виду, — добавляет он после долгого вздоха, его глубокий голос эхом разносится по помещению, — я не сторонник отпуска, я не настолько к этому склонен, но поскольку это традиция, у меня нет выбора, кроме как ей следовать. — Он поднимает свою газету, которую бросил на стул рядом с собой, чтобы подразнить меня.
Много мыслей проносятся в моей голове, пока я наблюдаю за его лицом, которое быстро возвращается к его бумагам. Его выражение трудно прочесть, и из-за того, насколько саркастичным он может быть, невозможно сказать, хочет ли он провести время со мной на Гавайях и пытается скрыть свою мягкую сторону. Действительно ли он такой холодный и расчетливый, каким кажется, или у него есть более мягкая сторона?
Поток мыслей и проблеск надежды, который у меня только начинает появляться, тут же рассеиваются, когда я вспоминаю встречу с Феликсом несколько дней назад, когда он почти угрожал мне.
Глава 14 — Феликс
Первое, что возвращает меня к реальности, когда я просыпаюсь после короткого сна, который я решил принять в нашем гостиничном номере, было тиканье часов, висящих на стене прямо над моей головой. Я задаюсь вопросом о расположении часов, когда только пришел, но держу свои мысли при себе.
Я не успеваю особо задуматься о шуме часов, как сажусь на кровати и потираю глаза, чтобы избавиться от тумана, собравшегося в них, потому что мысли о Дженне быстро занимают их место, заполнив пустоту.
Улыбка расползается по моим губам, когда я вспоминаю события, которые привели к тому, что мы отправились в этот медовый месяц, поездку, которую я изначально считал глупостью и не хотел поддаваться. Однако в этот момент я рад, что сделал это.
Во время обеденного перерыва я обедал с Тимуром в кафе всего в нескольких кварталах от моего офиса, когда я упомянул, что Дженна ведет себя немного отстраненно. Тот факт, что она боится меня, ведет себя настороженно, когда рядом со мной, кажется, заставляет меня иногда беспокоиться, к моему удивлению.
Я хочу, чтобы ей было комфортно со мной, чтобы она владела не только своим телом, но и своим сердцем. Я хочу, чтобы она была моей и принимала меня, и я хочу, чтобы она жаждала меня так же сильно, как я жажду ее, даже больше.
Я поделился своими тревогами с Тимуром и выплеснул ему все свои переживания.
Тимур подождал, пока он не закончит жевать сэндвич во рту и не сделает несколько глотков кофе, прежде чем ответить. С тех пор как я знаю Тимура, он всегда относился к своим манерам за столом со всей серьезностью.
— Почему бы тебе не попробовать взять ее в путешествие? Знаешь, такое, где ты показываешь ей много интересных мест, балуешь ее и даешь ей понять, как сильно ты ее хочешь. Девушки любят путешествия, ты же знаешь, — сказал мне Тимур. — Тебе стоит попробовать. Дальше все может пойти лучше. — Он откусывает щедрый кусок сэндвича и вытирает губы салфеткой, не сводя с меня глаз.
Конечно, я не могу знать, так как не имел дела со многими женщинами, не так много, как Тимур. Поэтому я хочу, чтобы он научил меня, как владеть женским сердцем, поскольку он эксперт в этих вещах.