Под властью пугала

Каламата Мичо

Волы вдруг остановились. Стадо коров запрудило всю дорогу, поднимая к небу облако пыли. Агим принялся считать: одна, две, три… За коровами шли два мальчугана его возраста, у каждого матерчатая сумка через плечо и палка в руке. Они с любопытством рассматривали женщин на телеге, а заметив Агима, пошептались, и один из них, обросший рыжими патлами, в сдвинутой на затылок феске, показал ему язык.

Шпреса засмеялась, а рассерженный Агим готов был спрыгнуть, чтобы схватиться с обидчиком. Она удержала его за руку.

– Пусти! Я ему покажу!

– Сиди.

– Пусти.

Ну, если я ему не…

– Сиди. Знаем, что ты смелый, – сказала ему мать. – Еще не приехали, а ты уже ищешь, с кем бы подраться.

– А чего он дразнится.

– Ладно, ладно. Сиди.

Телега тронулась.

Волы как будто узнали родную улицу и пошли веселей.

Улица была пустынна. Лишь петух с криком гнался за курицей, да чуть подальше несколько гусей важно выходили из открытой калитки. Где-то неподалеку заревел осел, и Агим рассмеялся.

– Замолчи! Чего зря смеешься! – сказала мать.

Подъехали к самому краю болота и свернули налево. Шпреса увидела камыши, стоячую воду, заросшую травой, и крестьянина в лодке, груженной соломой. Телега остановилась.

Молоденькая крестьянская девушка в длинном цветастом платье открыла им ворота и посторонилась, пропуская телегу. Шпреса узнала Силю, свою подружку детства, и помахала ей рукой. Как сильно она изменилась! Где та щупленькая чумазая девочка с длинными косами, какой Шпреса помнила ее пять лет назад. Силя превратилась в красивую девушку с вьющимися золотистыми волосами. Румяные щеки, смеющиеся голубые глаза. Как могла вырасти в этом месте такая красавица! Жаль, что так плохо одета. Но и это старенькое платье ей к лицу. Какая она в нем высокая! Или она на самом деле такая высокая?

Шпреса спрыгнула с телеги и кинулась к подруге. Они расцеловались, затараторили, перебивая друг друга.

– Как ты тут, Силя? Как ты выросла! Как я рада тебя видеть!

– Здравствуй, Шпреса! Как хорошо, что ты приехала! Вы совсем нас позабыли. Сколько мы не виделись?

– Помоги слезть госпоже Рефии, – прервал их Кози. Силя бросилась к телеге.

«Не такая уж она высокая, – решила про себя Шпреса, – но какая хорошенькая!»

Силя протянула руку, помогая слезть с телеги госпоже Рефии, которая двигалась теперь с трудом, неуклюже. Оказавшись на земле, она обняла девушку:

– Здравствуй, доченька. Да ты совсем невестой стала! Дай-ка я тебя поцелую.

Учитель слез с телеги вслед за Кози, пожал Силе руку и поцеловал в лоб.

– Пожалуйте, пожалуйте в дом, господин Демир! – приговаривала Силя, выхватывая узелок из рук госпожи Рефии и сдергивая коврик с телеги.

Двор был чисто выметен и побрызган водой из колодца, что виднелся справа: на веревке, привязанной к журавлю, ведро, рядом колода для скотины, полная воды. Большая шелковица затеняла весь двор, и солнце, едва пробиваясь сквозь ее листву, выложило на земле мозаику световых пятен.

Никто бы не обратил внимания на рогожу, постеленную под шелковицей, если бы Агим, шагавший впереди всех, не закричал:

– Гляди, Шпреса, гляди!

– Ты что, сынок, никогда не видел теленка, что ли? – прикрикнула Рефия.

Но Шпреса взглянула и рассмеялась.

За ней рассмеялись и госпожа Рефия, и учитель.

Силя вначале не поняла, почему все смеются, я немножко встревожилась, а потом тоже расхохоталась. Теленок стоял у рогожи и лизал старое одеяло, покрывавшее маленькую копну сена, но, когда раздался смех, «копна» вдруг зашевелилась, оттуда высунулась голова мальчугана. Он приподнялся, хлопнул по морде теленка, лизавшего ему щеки, а заметив смеявшихся, снова спрятался под одеяло.

Это еще больше всех рассмешило.

– Бесстыжий, – сказала сквозь смех Силя. – Каждое утро только и знает, что вылизывает мне мальчишку, будто ему солью щеки кто помазал. Вставай, Вандё, вставай! Гости приехали. Вот и Гим здесь!

Вандё не высовывал головы.

Госпожа Рефия присела около него и, потихоньку стаскивая одеяло, ласково проговорила:

– Что же ты, от тети Рефии прячешься, плутишка? Вставай! Посмотри, что я тебе привезла!

Она вынула из передника две длинные карамельки и красного петушка на палочке.

Вандё озорно зыркнул глазами, неожиданно выхватил у госпожи Рефии подарки и юркнул с ними под одеяло.

Теперь уж никто не мог удержаться от смеха. Даже Кози, проходивший мимо с распряженными волами, улыбнулся и покачал головой.

Шпреса оглядела закопченную балку и соломенную крышу. Кроме сундука, двух-трех шерстяных домотканых одеял на нем и софры, [41] висевшей на стене, в хижине ничего не было. На земляном полу две рогожи, между ними очаг.

Госпожа Рефия опустилась на коврик, постланный Силей, и вытянула ноги. Господин Демир сел скрестив ноги напротив, а Шпреса примостилась около матери. Агим остался стоять. Кози, войдя, сел рядом с учителем и положил перед ним кисет.

41

Низкий круглый столик для еды.

Силя обошла гостей с деревянным подносом.

– Жениха тебе, доченька! – пожелала ей госпожа Рефия, беря с подноса чашку молока.

– Счастья вам, Кози!

– Дай нам бог встретиться в счастливый день, господин Демир!

Молоко показалось Шпресе очень вкусным.

В дверях появился Вандё. Он оделся, в руках держал подарки.

– Иди сюда, Вандё, иди к тете.

Он спрятался за дверь.

Агим подкрался, чтобы схватить его, но тот бросился наутек.

– Поймал! – послышалось со двора.

– Пусти!

– Пошли в дом.

– Не пойду.

– Друзья мы с тобой или нет? Пойдем.

– Пусти, я сам пойду!

Агим вошел первый, за ним и Вандё. Хотя они были почти одногодки, восьми-девяти лет, щуплый Вандё казался младше. Он был похож на сестру.

Госпожа Рефия усадила его к себе на колени и погладила по вихрастой голове.

– Так быстро забыл тетю Рефию, а?

– Нет, тетя Рефия, он вас не забыл, – сказала Силя. – Даже вчера спрашивал, когда снова поедем к тете Рефии. Просто стесняется он.