Под вуалью

Уинспир Вайолет

— Я думаю, что вам многое в женщинах не нравится, — осмелилась заметить Рослин.

— Как и в лошадях, в женщинах мне нравится характер.

— Женщины на втором месте, как я посмотрю.

— А почему бы и нет? — Он был тверд и непреклонен. — Женщины гораздо чаще бывают менее верны, чем лошади, и хотя и те, и другие любят сахар, но лошадь не способна сделать из мужчины идиота.

— Насколько я вас понимаю, господин Хантер, таким образом вы определяете мужчину, который любит?

— Понимайте это, как хотите,

мисс Брант. Любовь —это игра для дураков, и если бы в эти сети не угодил Арманд, то он бы вернулся домой намного раньше и скорее всего был бы сейчас жив.

От боли у нее свело лицо.

— Арабы говорят «Иншаалла». А разве вы не верите в судьбу?

— Ну, если согласиться с тем, что все наши жизни уже давно расписаны, тогда этот мир — лишь кукольный театр, а мы — марионетки, которых дергают за веревочку. Мне это не нравится. Я хочу быть хозяином своей судьбы.

— Вы намереваетесь сравнять горы с землей? — На ее лице застыла полуулыбка. — Вы высокомерный человек, господин Хантер, и довольно страшный.

— Для утлого суденышка у вас большие паруса, мисс Брант. — Он уже стоял рядом с диваном и, улыбаясь, протягивал ей руку, чтобы помочь подняться.

— Я думала, что вы никогда не льстите женщинам. — Поднявшись с дивана и стоя напротив, ей пришлось немного запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него, крепкого, высокого, загорелого.

— Я и не делаю этого, — язвительно ответил он. — А детей не стоит принимать в расчет, а вы, в своих брючках, свернувшись на шкурах, ужасно напоминаете мне ребенка.

— А вы соответствуете своей фамилии, — жестом указала на шкуры Рослин. — Нескольких животных, по крайней мере, сразила ваша меткость.

— Ягуара и леопарда убил я, — согласился он с усмешкой. — Они оба — хищники, и сами убивают ради того, чтобы убить. А что касается оцелота, то это подарок вождя племени Дживаро. Хранит ли ваша память сведения об этом племени и их основном занятии?

Каким же он мог быть саркастичным! У нее руки чесались дать ему по физиономии, но она отвернулась и зашагала прочь. Потом остановилась в арочном проходе, откуда хорошо был виден сад.

— Ваша голова могла бы быть достойным трофеем, — кинула она через плечо. — Не понимаю, почему Дживаро до этого не додумались.

Он рассмеялся у нее за спиной. Рослин быстро вышла во дворик, где на чугунном дворике Дауд собирал завтрак.

Он улыбнулся ей загадочно, а она как-то совсем рассеянно ответила ему. Она совсем не хотела завтракать вместе с Дуэйном Хантером в его внутреннем дворике. Он ей абсолютно не нравился. Когда Дауд скрылся в доме, она подлетела к Дуэйну и застала его стоящим у пальмы. Он громко смеялся и срывал листья с бугенвилии.

— Вы так уверены в себе, — начала она с обвинения. — Вы защищены от уколов и боли, которые испытывают большинство людей.

— Я защищен от уколов и боли? — Он удивленно поднял брови. —

Вы уверены в том, что у меня иммунитет от этого?

— Да, вначале именно так я и думала. — Она сорвала несколько цветков со вьюна и затем безжалостно добавила. — Я была очень удивлена, услышав о том, что все-таки нашелся человек, пробивший брешь в вашей броне, и насколько я это поняла, эта честь принадлежит женщине.

Во дворике повисла тишина, которую через секунду пронзил вопль Рослин, когда Дуэйн схватил ее за плечи.

— Кто вам сказал об этом? — От его взгляда у нее мурашки побежали по спине. — Вы узнали это от Нанетт?

— Нет... н-нет...

— Тогда, от кого же? — Он продолжал трясти ее, — Ну, давайте же, говорите.

— Вчера вечером я слышала, как вы говорили об этом Изабелле. — Рослин вдруг стало по-настоящему страшно, у него была железная хватка, а зеленые глаза метали молнии.

— Пустите меня, мне больно!

Но бороться с ним было еще больнее. — Неужели же никто и никогда не учил вас уважать частную жизнь других людей?

— Вам следует говорить потише с Изабеллой, когда вы прощаетесь прямо под моими окнами. — Рослин отступала. — Я вовсе не желаю подслушивать секреты, которые вы ей доверяете. Мне совершенно неинтересно, и вообще, это не мое дело, что какая-то женщина превратила вас в камень и сделала таким циничным.

И опять между ними повисла зловещая тишина: слышно было только, как жужжат цикады цикады и журчит вода, давая напиться деревьям. Сердце Рослин бешено колотилось, и, хотя ни один мускул на лице Дуэйна не шевелился, ей все удалось заметить, что какое-то мгновение назад он вздрогнул от боли.

И то, что он вздрогнул, лишь подтвердило ее вчерашние мысли — ему все еще не безразлична была женщина, которую он знал до своего переезда в Дар-Эрль-Амру.

Глава пятая

Напряжение превратилось в осязаемое жужжание.

Рослин заметила весело порхающую крошечную красногрудую колибри, которая была похожа на детскую игрушку.

— Давайте лучше займемся кебабами, пока они не остыли.

Дуэйн пропустил ее вперед. Он был сдержанно вежлив. Когда они подошли к столу, он помог ей сесть, отодвинув стул. Дауд наблюдал за ними с нескрываемым интересом. Как только оба сели, Дауд с гордостью снял крышки со стоявших перед ними тарелок.

— Завтрак подан, — сказал он по-французски, — и, обернувшись к Рослин, добавил. — Госпожа, как вы думаете, ведь я хорошо говорю по-английски и по-французски?

— Так же хорошо, как и готовишь, — улыбнувшись, Рослин жестом указала на еду, стоявшую на столе. Кусочки печени на кебабе перемежались помидорами и луком, корочка на хлебе блестела, сливочное масло было в форме розочек, а рядом с аппетитными пончиками стоял кувшин с медом.

— Ты превзошел себя, Дауд, — одобрительно проговорил Дуэйн.