Под запретом
Шрифт:
— Эмили.
Его брови напряженно сходятся на переносице.
— Не понял?
— Меня зовут не дамочка, моё имя Эмили.
Он смотрит на меня раздраженным взглядом, затем бормочет:
— Без разницы, у меня нет времени на это дерьмо.
Я делаю еще глоток прохладной воды и чувствую, что мне становится намного лучше. Тот факт, что из-за моей халатности я только что чуть не сбила насмерть человека, лишил меня возможности здраво мыслить. Поэтому сейчас я сижу на газоне и откровенно любуюсь прекрасным мужчиной. Точнее прекрасным пострадавшим мужчиной, которого я сбила.
Он
— Тебе лучше? Можешь подняться?
Я киваю, ожидая, что он подаст мне галантно руку, чтобы я могла быстро подняться. Но... этого не происходит, проходит несколько секунд, но от него не исходит никакой помощи, и тут я понимаю, что он и не думал мне помогать. Я кое-как поднимаюсь на ноги, отряхивая джинсы.
— Полагаю, тебе намного лучше? — говорит он.
Я легко киваю головой и несмело улыбаюсь.
— Да. Просто понимаешь, я очень испугалась, когда подумала, что могла тебя сбить насмерть. До этого момента я ни разу не теряла сознание, поэтому немного рассеяна сейчас.
— Не преувеличивай, ты не теряла сознание, — фыркает он. — Просто почувствовала слабость и головокружение.
Так, ладно. В чем проблема этого гребаного мудака?
— Ты думаешь, я веду себя как «гребаный мудак»? Дамочка, ты только что сбили мой мотоцикл, а вместе с ним и меня! А теперь ещё и кидаешься такими словами!
Оу, чееерт. Я что, только что вслух произнесла, что он мудак? Боже, скорее всего я точно повредила мозг, когда сбила этого высокомерного ублюдка.
Я делаю глубокий вдох, чтобы восстановить дыхание и затем начинаю неумело оправдываться... как последняя идиотка.
— Прости, мне правда очень жаль. За пару секунд до аварии я отвлеклась. Мне пришло сообщение от бывшего парня, который сейчас меня преследует. И я... я подумала, что когда приду домой, то могу найти в кастрюле убитого и сваренного заживо кролика. А затем мне позвонила жена брата, но знаешь, я понимаю, что это странное объяснение, которое совершенно не оправдывает меня. Я оплачу ущерб. Ты не пострадал? Ничего не сломал?
Он смотрит на меня, как будто перед ним инопланетянин, затем глубоко вздыхает и презрительно качает головой.
— Пойдем посмотрим и оценим причинённый ущерб.
Я следую за ним по направлению к нашим транспортным средствам. Бампер на моей машине немного помят, но это в принципе ничего, а вот его мотоцикл выглядит плачевно. Ему причинён немалый ущерб, плюс переднее колесо в результате столкновения вывернуто под странным углом.
Я даже не представляю, что сказать ему, поэтому лепечу первое, что приходит мне на ум, глупо улыбаясь,
— Какой красивый мотоцикл!
Он смотрит на меня взглядом полным недоверия.
— Ты хочешь сказать, какой БЫЛ красивый мотоцикл.
— Ну, да, именно это я имела в виду, — отвечаю я со всей вежливостью. Но в глубине души я чувствую себя бесполезной глупышкой.
— Давай так, просто дай мне свои данные по страховке и нам не придётся вызывать копов.
Что? Нет! Я не могу дать ему свои страховые данные. Понимаете, в Бостоне у меня были незначительные проблемы с талонами за превышение скорости, ну и плюс к этому пару мелких дорожных инцидентов. Технически виновницей произошедшего
— Нет, ни в коем случае нельзя, чтобы произошедшее было занесено в личное дело, — говорю я решительно и жестко. — Я заплачу вам за причинённый ущерб наличными.
Он надменно усмехается, и мне хочется за это ударить его по лицу.
Нет, я хочу прижаться и крепко поцеловать его в красивые губы...
Что?! Что это за странные мысли, мне определенно хочется его ударить.
— Дамочка, а ты вообще представляешь, сколько может стоить ремонт мотоцикла? Я могу с уверенностью сказать, что тебе это не по карману, и не имеет значения, насколько дорогие на тебе вещи и украшения.
— Я повторяю во второй раз, мое имя не «дамочка», меня зовут Эмили, — отрывисто произношу я. — Итак, между прочим, ты не имеешь понятия о том, что я могу и что не могу позволить себе. Заруби себе это на своем высокомерном носу.
— Так ты можешь позволить себе выбросить на возмещение ущерба десять тысяч долларов? — говорит он едко. — Потому что именно столько стоит ремонт и работа по восстановлению. Передняя подвеска полностью разрушена.
Десять-чертовых-тысяч-долларов?! Оу, черт! Кажется, я влипла. Я не смогу выплатить такую сумму за раз. Мои родители выплачивают мне на расходы всего две тысячи в месяц с моего трастового фонда. Я, конечно, могу предложить альтернативу — выплачивать по две тысячи до полного погашения ущерба.
Я пытаюсь изобразить дружелюбное выражение лица:
— Знаешь, мне правда очень, очень жаль, что это произошло. Но я не могу допустить, чтобы этот инцидент попал в мое личное дело. Или родители отнимут у меня мою машину.
— Ты хочешь сказать, что это моя проблема? — насмешливо выплевывает он.
— Нет, нет, естественно не твоя, просто я прошу, чтобы ты поставил себя на мое место и проявил понимание. Я могу выплатить частями. По две тысячи в месяц до полного погашения всей суммы.
Когда я произношу последние слова, в них явно слышится мольба. Я отлично понимаю, что тут нет места для глупой гордости.
Я смотрю на него полностью очарованная его действиями, он гневно проводит рукой по волосам, резко откидывая длинные пряди назад и удерживая их так некоторое время. У него достаточно длинные волосы, и при желании он мог бы собрать их в небольшой хвостик. Когда его непослушные пряди не лезут в лицо, а аккуратно убраны назад, я вижу, что на его лице воцаряется выражение облегчения, но его ярко выраженные скулы и надменный взгляд говорят мне «я гребаный мудак, не ошибайся на мой счет». Но в то же время его темная красота просто потрясает, и даже его отвратительное и нахальное поведение не может затмить его привлекательность. Судя по всему, в тот день, когда он появился на свет, ангелы пели и радовались на небесах.