Под защитой камня
Шрифт:
— Ланидар сказал мне, что вы отнимаете ребенка у Ланоги, — сказала Эйла.
— Что значит отнимаем? Я думала, ты порадуешься тому, что мы нашли для малышки хорошую семью. Женщина из Двадцать Четвертой Пещеры потеряла ребенка. Он родился с тяжелой травмой и умер. У нее полно молока, и она сказала, что с удовольствием удочерила бы Лоралу, хотя она уже немного постарше ее ребенка. Она очень хочет ребенка, и у меня создалось впечатление, что у нее были преждевременные роды. Я подумала, что это может быть прекрасным выходом, — сказала Пролева.
— Все не так просто. А что говорят те женщины, что подкармливали Лоралу? Они перестали
— Нет, наоборот. Я даже удивилась. Когда я упомянула им об этом, они расстроились. А Стелона даже сказала, что Двадцать Четвертая Пещера находится слишком далеко от нас, и ей будет очень грустно, если она не сможет видеть, как Лорала растет и крепнет, — сказала Пролева.
— Я понимаю, что ты хотела получше устроить Лоралу, но ты спрашивала, хочет ли этого Ланога? — сказала Эйла.
— Нет, в общем-то, не спрашивала. Я спросила Тремеду. Мне подумалось, что Ланога обрадуется, если ее освободят от такой нагрузки. Она слишком молода, чтобы постоянно заботиться о маленьком ребенке. У нее еще будет такая возможность, когда она сама станет матерью, — сказала Пролева.
— Ланидар сказал, что Ланога проплакала целый день.
— Я понимаю, что она расстроена, но думаю, что она быстро переживет это. В конце концов, она же не кормит Лоралу, она сама еще девочка. Ей всего одиннадцать лет.
Эйла вспомнила, что родила Дарка, когда ей не было еще двенадцати, и она не смогла отказаться от него. Она скорее умерла бы, чем отказалась от него. Когда у нее пропало молоко, женщины Клана выкормили Дарка, но это не означало, что она перестала быть его матерью. Она до сих пор жалела, что ей пришлось оставить его, когда ее заставили покинуть Клан. Ей хотелось взять его с собой. Она оставила в Клане своего трехлетнего сына только потому, что боялась, что он не выживет самостоятельно, если с ней что-то случится. Конечно, она понимала, что Уба позаботится о нем и будет любить его как родного. Но ей все равно было больно вспоминать о нем. Это горе останется с ней навсегда, и ей совсем не хотелось, чтобы Ланога испытала подобные страдания.
— Кормление ребенка грудью еще не главное, Пролева. И возраст тоже не важен, — сказала Эйла. — Посмотри на Жаниду. Она не намного старше Ланоги, но никто и подумать не может о том, чтобы забрать у нее ребенка.
— У Жаниды есть муж, причем с достаточно высоким статусом, и ее ребенок родится у его очага. На нем лежит определенная ответственность, и, даже если их брак окажется недолгим, всегда найдутся мужчины, желающие заменить его. У нее высокий статус, она привлекательна и ждет ребенка. Я очень надеюсь, что Перидал все-таки осознает, какая она замечательная женщина, ведь его мать уже едва все не испортила. Она нашла их во время испытательного срока и попыталась уговорить его отказаться от этого брака. — Пролева помолчала. Позже она расскажет Эйле об этом. — Но ведь Ланога не Жанида.
— Нет, Ланога пока не стала избранной девушкой, но уже вполне проявила свои дарования. Невозможно почти год нянчиться с ребенком и не полюбить его. Теперь Лорала уже стала ребенком Ланоги, а не Тремеды. Может, она и слишком молода, но она была ему хорошей матерью, — сказала Эйла.
— Ну, конечно же, она была хорошей матерью. Никто не спорит. Она чудесная девочка и когда-нибудь станет замечательной матерью, — сказала Пролева, — если у нее появится такая возможность. Но когда она станет достаточно взрослой для брака, кто
Эйла была уверена, что Пролева совершенно права, и было очевидно, что она искренне озабочена судьбой девочки и стремится сделать все, чтобы помочь ей, но сама она понимала, что почувствует Ланога, если потеряет Лоралу.
— Ланоге не придется беспокоиться о поиске мужа, — сказал Ланидар.
Эйла и Пролева и думать забыли о нем. Джондалар также удивился. Он прислушивался к этому женскому разговору и понимал доводы обеих участниц.
— Я научусь охотиться и еще научусь проводить Призывные ритуалы, а когда вырасту, то стану мужем Ланоги и помогу ей растить Лоралу и всех остальных ее братьев и сестер, если она захочет жить вместе с ними. Я уже спрашивал ее, и она согласилась. Она единственная девочка, которая не обращает внимания на мою руку, и я думаю, что ее матери это также будет не важно.
Эйла и Пролева изумленно смотрели на Ланидара, потом переглянулись друг с другом, словно хотели убедиться, слышали ли они одно и то же, и потом обе подумали об одном и том же. В сущности, это не плохой вариант, а еще лучше, что ради осуществления своего замысла Ланидар постарается освоить какое-то полезное ремесло. Они оба хорошие ребята и довольно ответственные для своего возраста. Конечно, они еще дети, и их планы могут перемениться, но с другой стороны, у каждого из них незавидное положение.
— Только вы не отдавайте ребенка Ланоги другой женщине. Я не могу видеть, как она плачет, — сказал Ланидар.
— Она действительно любит Лоралу, — сказала Эйла, — и Девятая Пещера уже помогла ей. Почему бы не оставить все как есть?
— А что я скажу той женщине, которая хочет удочерить ее? — спросила Пролева.
— Просто скажи ей, что мать Лоралы не хочет отдавать ее. Это правда. Настоящей матерью стала для ребенка не Тремеда, а Ланога. Если той женщине действительно нужен ребенок, то у нее он будет, либо она сама родит, либо найдет другого осиротевшего ребенка, возможно, даже помладше. Племя Зеландонии очень большое, и в Пещерах живет множество людей. Жизненные ситуации постоянно меняются, — сказала Эйла. — Я раньше не понимала, как быстро и порой незаметно изменяется жизнь.
Почти все обитатели Девятой Пещеры Зеландонии и Первой Пещеры Ланзадонии собрались на большой общий праздник, устроенный по поводу бракосочетания брата вождя одной Пещеры и дочери, рожденной у очага вождя другой Пещеры, связанных к тому же родственными узами. Правда, оказалось, что в Девятой Пещере еще два человека прошли этот Брачный ритуал с членами других Пещер. Пролева пригласила их присоединиться к общему празднику. Молодая женщина по имени Тишона стала женой Маршевала из Четырнадцатой Пещеры, и она собиралась уйти жить к нему. А другая женщина, Дайнода, была уже немного постарше, когда-то она перешла жить в Пещеру своего мужа, где родила сына, но рассталась с ним и соединилась с Джаксоманом из Седьмой Пещеры. Они возвращались жить в Девятую Пещеру. Мать Дайноды заболела, и ей хотелось быть поближе к ней.