Под Знаком Исцеления
Шрифт:
Бидж нашла в университетской библиотеке статью, касающуюся случаев наркомании среди анестезиологов, работавших с морфием, и сделала оттиск для Стефана. Кружка с задумчивым видом взял у нее оттиск, но Бидж так и не узнала, получил ли его Стефан; во всяком случае, он никогда не упоминал об этом.
Потом однажды, когда Бидж мучилась с побелкой стен коттеджа, она услышала шум. Выглянув в окно, она обнаружила Стефана, еще более худого, чем она его помнила, сосредоточенно сортирующего камни, чтобы починить трубу.
Она приготовила на ленч хлеб и сыр, Стефан
На следующий день за едой она спросила его:
— Кто присматривает за твоим стадом?
— Б'ку. — Его голос, раньше такой выразительный и музыкальный, теперь был хриплым от редкого употребления. — У него было свое стадо, но…
— Я знаю. — Тогда она видела Б'ку всего дважды — второй раз именно в тот день, когда его овцы были истреблены. Б'ку стоически перенес несчастье. — Как же тебе удается с ним объясняться?
— В основном знаками. Грифон иногда помогает, переводит, но он еще очень слаб. Он так сильно пострадал.
— Он поправится, — сказала Бидж мягко. — Люди и животные выздоравливают даже после таких ран.
— Иногда. — Больше в тот день Стефан почти ничего не говорил.
На следующий день шел дождь, и они вместе занимались окраской коттеджа изнутри. Около полудня тучи разошлись, и они посидели на пороге, наблюдая, как под солнечными лучами от земли поднимается легкий пар. Маленькие ручейки превратились в полноводные потоки и бурлили вокруг камней. Если дожди не прекратились бы, вода могла бы размыть склон холма и даже вызвать оползни, но пока ручьи выглядели просто веселыми и говорливыми.
Стефан смотрел по сторонам полными слез глазами.
— Как же здесь красиво. Так красиво не может быть больше нигде. И я чуть не помог Моргане все это у нас отобрать, и я чувствую… — У него с болью вырвалось: — Я не думал, что когда-нибудь снова буду способен что-то чувствовать.
Бидж поцеловала его в щеку и крепко обняла, дав Стефану выплакаться. После этого он несколько дней не появлялся.
Через неделю они начали разговаривать, как раньше.
А еще через неделю Бидж узнала от Лори, что Стефан подал заявление о приеме в Западно-Виргинский университет, и пришла в ярость от того, что он сделал это через Лори, а не через нее.
— Понимаешь, — сказала ей Лори резко, — он скорее умрет, чем окажется в чем-то зависимым от тебя.
— Но почему? Лори поморщилась:
— Ну уж себе-то не лги. Ты же все прекрасно понимаешь.
Бидж прикусила язык как раз вовремя: она чуть было не сказала Лори, что не нуждается в поучениях насчет своей личной жизни со стороны женщины, у которой роман с грифоном. Это было бы жестоко, да Бидж и понимала, что не может в этом случае положиться на свой здравый смысл.
Бидж обнаружила, что за воспоминаниями позволила чаю совсем остыть, и поскорее выпила его. В доме было тихо: клиенты пока не появились, а Дафни где-то охотилась на птиц, вплетя в мех последние осенние цветы. Бидж взялась за номер «Экономических проблем ветеринарии» — издания, совершенно бесполезного на Перекрестке, — и усмехнулась, обнаружив,
Но Бидж тут же выронила журнал. Дверь была приоткрыта, и Хорват исчез.
Она в панике выбежала из дома и стала озираться. Хорвата нигде не было видно, но ведь он, если бы пожелал, мог и спрятаться. Что скажет ей Гредия, если по вине Бидж с ее ребенком случится что-нибудь плохое?
Рядом с ручейком, текущим от родника, хрустнула ветка. Бидж нырнула в кусты, расставив руки. Из кустов взлетел кедровый свиристель, и Дафни укоризненно мяукнула.
— Извини, — сказала ей Бидж. — Хорват!
Девушка испытала невероятное облегчение, когда от подножия холма ей ответил лай волчонка. Она пробежала до половины спуска, стараясь не поскользнуться, и тут увидела приближающегося человека. Бидж встревоженно нахмурилась. Хорват и не думал его облаивать или убегать от него. Обычный щенок-вир зарычал бы на незнакомца или ощетинился, защищая свою территорию даже от другого представителя собственного вида. Хорват был более стеснителен и прибежал бы к ней, если бы испугался. Бидж вернулась в коттедж, вооружилась ловилкой и набросила поверх шаль.
Когда она снова вышла из дому, Хорват радостно прыгал на задних лапах, стараясь лизнуть человека в лицо. Филдс нагнулся, сгреб волчонка в охапку и поцеловал в нос без всякой брезгливости.
Когда сатир наклонился, из-под черных кудрей выглянули рожки, а уши встали торчком: Хорвату удалось-таки его лизнуть.
Филдс, как всегда, был одет в комбинезон. Он как-то объяснил Бидж, до чего же рад иметь карманы.
— Они, — объяснил он, засовывая в карманы свои мозолистые руки, — дают возможность идти куда угодно, имея при себе все, что нужно. Замечательно!
Бидж решила, что для бога такая одежда недостаточно торжественна.
Филдс опустил Хорвата на землю и улыбнулся, когда волчонок начал дергать его за завернутую над раздвоенным копытом штанину.
— Доброе утро, Бидж. Ты хорошо выглядишь. Бидж уже была готова встретить его взгляд и даже сумела улыбнуться в ответ, не краснея и не проверяя, все ли в порядке с ее одеждой.
— Спасибо. Не хочешь ли чаю или кофе?
— Воды. Спасибо. Принеси мне кружку воды и собирай рюкзак: мы отправляемся сейчас же.
— Куда? — спросила Бидж, не трогаясь с места. Филдс широко улыбнулся:
— Разве не следует единорогам встретиться со своим доктором, мисс?
Бидж кинулась в дом, быстро натянула комбинезон, схватила заранее приготовленный рюкзак, метнулась было к двери, вернулась, наполнила стакан ключевой водой, снова рванулась к двери, снова вернулась, нашла веточку мяты, положила ее в воду и наконец выскочила в дверь; Филдс, смеясь, взял у нее стакан.
— Они дождутся тебя, — сказал он Бидж. — Сегодня еще никто не родится. — Филдс одним глотком осушил стакан — струйка воды даже потекла у него по бороде. Однако его жадность не отталкивала — так ведет себя довольное животное. Филдс ласково улыбнулся девушке: — Мы выбрали себе хорошего ветеринара, доктор. Ты любишь свою работу.