Под Знаком Исцеления
Шрифт:
— Все в порядке, спасибо. — Бидж вытерла глаза, чтобы Филдс не заметил слез. — Я уже почти закончила. — Она еще раз прощупала живот единорога, смутно представляя себе, что нужно искать, и перешла к следующему животному.
Бидж осмотрела все стадо, прервав дело всего один раз: перед ней встал единорог-самец.
— Прошу прощения? — Бидж не очень была уверена в том, насколько единороги понимают человеческую речь.
Единорог взмахнул рогом: у основания была видна золотая полоска — результат лечения Бидж ее первого пациента на Перекрестке.
— Привет,
Единорог поднял губу и лизнул Бидж в щеку; язык животного оказался совсем не шершавым. Бидж занялась другими животными, чувствуя, что получила что-то вроде благословения.
Стадо — содружество единорогов — было довольно большим, и на осмотр ушло много времени. К полудню Бидж решила, что теперь имеет более или менее ясное представление об особенностях вынашивания единорогами потомства, и стала предвкушать, какое хорошее дополнение сможет сделать к «Справочнику по небиологическим видам» Лао. Последнее животное она осматривала уже со спокойной профессиональной уверенностью, хотя, безусловно, успокаивать животное не было никакой необходимости. Бидж опустилась на колени в мягкий мох и ощупала живот самки со всех сторон.
То, что ощутили ее пальцы, заставило Бидж широко раскрыть глаза. Уши Филдса инстинктивно встали торчком, когда он тоже опустился на колени рядом с единорогом.
— Что ты обнаружила?
— Нечто поразительное. Подожди, я хочу удостовериться.
— В чем дело? — Филдс теперь напирал на Бидж в своем возбуждении. — Что там?
Бидж улыбнулась и сказала, как будто приготовив большой сюрприз ребенку:
— Часто ли у единорогов бывают двойни? В мертвой тишине, последовавшей за ее словами, Бидж впервые заметила, как похож на козлиный плоский нос Филдса. Его широко открытые пораженные глаза, по контрасту, выглядели очень человеческими.
— Ты уверена?
— Я могла бы еще сделать ректальное исследование, но… — Она показала на огромный живот самки. — Если они похожи в этом отношении на кобыл, такая процедура может ей повредить. Да и без этого я практически уверена. Мистер Филдс, с тобой все в порядке?
— Поверить не могу.
Бидж взяла костистую руку сатира и провела ею по животу единорога, чтобы дать ему почувствовать форму двух маленьких тел. Филдс молча отвернулся.
— Возникнут проблемы? — Бидж сглотнула. Она знала, что рождение близнецов кобылой иногда кончается трагически. — Они гибнут, рожая двойню?
— Не знаю. — Филдс выжал из себя кривую улыбку. — На моей памяти такого не случалось.
— На твоей памяти — это сколько лет? Филдс окинул взглядом долину и извивающуюся внизу между деревьями реку. Листья еще не облетели — алые, золотые, глубокого пурпурного цвета — нигде, кроме Перекрестка, Бидж не встречавшегося. Но скоро деревья сбросят свой наряд. Филдс зажмурился.
— Достаточно много, чтобы сказать: это совершенно необычно. И очень плохо, Бидж. Очень, очень плохо.
— Может
Единорог повернул голову и печально посмотрел на Бидж; девушка покраснела — она никогда не умела лгать.
— Я закончила осмотр, — пробормотала Бидж, поднимаясь с колен..
— На этот раз все, — сказал Филдс, отвернувшись в сторону. Единороги окружили его и касались рогами, стараясь утешить. Бидж обеспокоенно гадала, что же так его встревожило. Филдс рассеянно гладил животных, все еще не глядя ни на них, ни на Бидж. — Ты, наверное, посетишь их еще раз, когда им придет время рожать?
— Ни за что не пропущу, — заверила его Бидж, мечтая, чтобы тогда с ней оказалась и Ли Энн. Она взяла свой рюкзак и позвала Хорвата, который спал на спине, задрав все лапы кверху.
Прежде чем уйти, Бидж и Филдс остановились на краю долины, глядя вниз. Поток устремлялся к широкой полноводной реке Летьен; тропа вилась по его берегу. Где-то вдали реку пересекала дорога, ведущая, как было известно Бидж, в одну сторону — к гостинице Кружки, в другую — если вы знали, где сворачивать, и не заблудились в неведомых мирах навсегда — в родной мир Бидж.
Бидж наклонилась, чтобы лучше видеть. Из ее рюкзака при этом высунулась ловилка, блеснув на солнце металлом. Филдс. поправил рюкзак, чтобы оружие не было на виду.
— Когда ты со мной, в этом никогда не возникнет надобности.
— Ничего подобного. Оружие однажды очень даже пригодилось мне, хотя ты был рядом.
Филдс кивнул, став еще более печальным.
— Мистер Филдс? Сатир повернулся к Бидж.
— Вы ведь очень близки с Кружкой, не правда ли?
— Я встретил его, когда он был еще маленьким мальчиком. — Филдс улыбнулся. — Таким маленьким, таким щупленьким. Я вырастил его.
Кружка выглядел на много лет старше Филдса. Да, подумала Бидж, двойня у единорога — событие действительно очень необычное.
— Но вы оба были в гостинице, когда на Перекресток напала Моргана вместе с вир и остальными. Ты тогда не сражался, несмотря на опасность, даже не обнажил оружия.
Филдс выглядел пристыженным, но неколебимым.
— Я не могу ранить своих детей. Я не могу встать на сторону одного из них и сражаться с другим.
— Тогда ты не можешь никого защитить.
— Защитить я могу. — Он потряс головой так, что его черные кудри встали дыбом. — Но я никогда не причиню вреда никому из вас.
Они спустились с утесов и шли теперь по полям вдоль реки. Филдс остановился и окинул взглядом речную долину; казалось, он смотрит куда-то в невообразимую даль.
— Ты думаешь теперь обо мне плохо — из-за того, что я отказываюсь сражаться?
— О нет. — Бидж собралась с духом и обняла его за талию. — Наоборот, это заставляет меня ценить тебя выше, чем я ценю себя.
Филдс рассмеялся:
— Может быть, и так, но ты всегда сумеешь меня перехитрить. Теперь я нужен в другом месте. Ты меня извинишь?