Под знаком мантикоры
Шрифт:
– Потом ушли, а я спрятался наверху. И…
Де Муора замолчал, а потом заговорил хриплым шепотом:
– Это было сумасшествием… В голове стоял какой-то туман. Я… я не могу объяснить, что на меня нашло той ночью. Надо было уходить, а я… Во мне кипела злость. Он хотел предать Орден. И я решил, что будет правильно, если Орден оставит рядом с телом свой знак. В назидание тем, кто задумает предательство.
У Фернана не было сил даже для того, чтобы насмешливо фыркнуть. Первое правило всех опытных заговорщиков – никогда не брать в свои ряды глупцов, болтунов и юных, горячих щенков. Этим людям по пять раз на дню ударяет в голову «гениальная
– Поэтому вы, сеньор, не нашли ничего умнее, как раздобыть красную краску и намалевать на стене пресловутую мантикору? – с презрением бросил «василиск».
Воистину! Даже самые умные и хитрые не застрахованы от «помощи» дураков.
– Говорю же, это было как наваждение, – пробормотал юнец. – Через час я уже пожалел о своем поступке. Конечно! Ну как тут не пожалеть!
– Но на этом ваши безумные поступки не окончились, не так ли?
– Да, – глухо согласился Эрландер Симоеш. – Я знал, где маршал хранит самые важные документы. В замке был еще один тайник.
Фернан предпочел не спрашивать, каким образом де Муора узнал об этом тайнике.
– И вы взяли их себе?
– Нет! Не себе. Я подумал, раз сеньор де Туриссано просил за них такие деньги, то бумаги могут пригодиться Ордену. А когда уже собирался уходить.. Забрал тот кинжал, о котором вы совсем недавно говорили. Я не думал, что кто-нибудь заметит его пропажу.
Да здравствуют щенки и глупости, которые они совершают! Без них мир был бы гораздо скучнее.
– Продолжайте, я вас очень внимательно слушаю.
– Я вернулся в столицу и сразу же все рассказал сеньору Лосскому.
– Представляю, сколь счастлив он был, узнав о ваших попытках научиться рисовать, – издевательски ухмыльнулся сеньор де Суоза, и де Муора поморщился.
– Он был в ярости. Поручил Луису разобраться с возникшей проблемой, но было поздно. Об убийстве уже стало известно, и им заинтересовались клирики и ваше ведомство.
Жозе Наярра ни в коем случае не должен был привлекать к поиску бумаг отцов-дознавателей и своего ближайшего конкурента по битве за посох кардинала – Мигеля де Лерро. А вместо того чтобы заняться поисками самолично, он рассказывает Его Преосвященству о том, что узнал от де Туриссано прошлой ночью. Конечно же он ничего не сказал о корреспонденции, похищенной графом у собственной жены, но вот история о записках Святого Агусто дошла до Церкви. Клирики начали розыск опасных документов. Но забери Фернана Искуситель, если он понимал, чем руководствовался Паук, рассказав де Лерро о бумагах! Неужели он не понимал, что если «бордовые» найдут записки, то вместе с ними обнаружат и его личные документы? Понимал. Не мог не понимать.
– Виконту пришлось смириться с тем, что рисунок увидят и о нем узнают многие.
– Не узнали. Жозе Наярра позаботился о том, чтобы люди не болтали об увиденном на стене кабинета маршала. Он был столь расторопен, что даже приказал закрыть ваше «произведение искусства» тряпкой.
– А потом Луис узнал, что к этому делу причастны вы, и испугался.
– Вот
– У вас темная слава, сеньор, – кисло улыбнулся де Муора. – Всем известно, что раньше вы распутывали крайне щекотливые дела и если уж взялись за что-то, то крепко – и доводите дело до конца.
Сеньор де Суоза с досадой поморщился. То было раньше. На этот раз он раскрыл дело по воле слепого случая и… слишком поздно. Произошло то, что не должно было произойти.
– И поэтому меня решили убить?
– Нет. Вначале виконт просто послал своих людей, чтобы убедить вас оставить это дело.
– А «гарпия» пошел с этими людьми просто для того, чтобы подышать свежим воздухом?
– Этого человека Жозе Наярра приставил к семье де Фонсека для… помощи.
– Понятно. – От тона Фернана вода могла превратиться в лед. – И после того как вам не удалось меня «убедить», вы решили, что моя смерть избавит вас от проблем.
– Никто не знал, как много вам известно.
Сеньор де Суоза едва не рассмеялся. Было бы интересно посмотреть на лица этих идиотов, если бы они узнали, что он совершенно ничего не понимал и шел по ложному следу, ища Леонору, а не заговорщиков.
– И поэтому вначале вы привлекли стрелка из роты де Вадере?
– Да.
– Ясно. А когда славный мушкетер промазал, виконт пригласил четверку убийц посетить мой дом?
– Да. Но до этого была еще одна попытка.
– Хм?
Еще одна попытка? Вот об этом обстоятельстве «василиск» ничего не знал.
– Когда вы появились под Копой. Де Турсеко специально вывел вас на меня.
– Но вам несколько не повезло. Сочувствую, – сухо произнес Фернан. – Но что это мы все обо мне и обо мне! Давайте вернемся к бумагам. Вы их читали?
– Не смог.
– А виконт?
– Читал. Его адъютант знал этот язык.
Фернан молчал и ждал продолжения.
– Луис сказал мне, что теперь он держит Наярру вот так… – Де Муора сжал кулак. – А всех остальных клириков в другом кулаке. Я принес ему очень большой козырь.
«Если бы ты знал, сколь большой», – подумал Фернан и спросил:
– И как же виконт умудрился лишиться документов?
– Адъютант… Хитрая и продажная тварь. Он связался с ламией и передал документы, а быть может, еще и об Ордене рассказал. Их обоих пришлось убить.
– Но бумаг вы не нашли.
– Да. Мы считали, что они у вас.
– А закрытие расследования смерти маршала – это дело рук Лосских?
– Да. Но основную роль здесь сыграл фельдмаршал, и… этого я не понимаю. Сеньор де Оливейра не состоял в Ордене. Он ненавидел де Фонсека.
– А зачем понадобилось убивать посла Андрады?
– Убийцы смогли найти ламию, но не адъютанта. Тот несколько дней скрывался. Его обнаружили в момент беседы с Жераром де Альтеньи. Неизвестно, сколь многое он мог ему рассказать. К тому же дела в Тулине застряли и андрадцев следовало подтолкнуть. Убрав посла, де Фонсека убили двух зайцев разом. Остальное вы знаете.
Де Муора в бессилии откинулся на подушки.
– Что же, – Фернан отошел от окна, – ваш рассказ был любопытен и содержателен, сеньор. Не смею вас больше беспокоить. Если хотите сберечь свою жизнь, советую добраться до лошади и убраться в родовое гнездо. Да, кстати, – произнес сеньор де Суоза, уже открывая дверь, – забудьте о де Нарриа и плате кровью, иначе мне придется вспомнить о своем долге и отправить ваш род к Искусителю.