Под знаком змеи.Клеопатра
Шрифт:
— Ты, как всегда, поступил правильно, я сам не мог бы сделать лучше.
Лицо Ирода просияло от удовольствия, как будто он с нетерпением ожидал согласия старшего брата.
Затем меня милостиво отпустили. Я получил в подарок красный, красиво расшитый кошель с двадцатью четырьмя ауреями, а царице преподнесли десять кувшинов превосходного иерихонского бальзама. На одной стороне новеньких золотых монет была отчеканена голова Антония, а на другой — богиня победы Виктория с лавровым венком и пальмовой ветвью. «Если усматривать в этом подарке некоторую
Ирод сдержал свое слово. Салмо вернулся через два дня. Он был очень слаб и весь изранен. У него был выбит глаз и сломано два или три ребра. Но, несмотря на это, он пытался шутить, хотя и не совсем удачно:
— Вообще-то я уже готов был оказаться на кресте, а не под твоим крылышком…
Что-то удержало меня от того, чтобы предстать его единственным спасителем, так что я сказал:
— По поводу назначения Ирода и Фасаила тетрархами была объявлена амнистия, и ты как раз под нее попал.
— Амнистия? — взглянул он на меня с сомнением. — Это совсем не похоже на Ирода, и я что-то не заметил, чтобы еще кого-то отпустили.
— Конечно, во время аудиенции я называл твое имя и напомнил, что со слугой посла нельзя обращаться как с каким-нибудь подлым разбойником. Я упомянул также, что ты был солдатом у Антипатра — ну, и все это вместе…
— Солдатом! Теперь это все прошло! Одноглазый уже не может хорошо управляться с луком, копьем или мечом. Мне, видимо, придется стать поденщиком. Во всяком случае, я благодарен тебе за то, что остался в живых, и попытаюсь как-нибудь доказать это на деле.
У меня возникла идея.
— Послушай, Салмо, — воскликнул я, — это очень легко сделать. Хочешь быть моим слугой? Для этого достаточно будет и одного глаза. Тогда тебе не придется становиться поденщиком, и ты сможешь и дальше кормить семью. Я научу тебя всему, что должен уметь помощник врача. Это интересная и ответственная работа.
— Ты доверишь мне это?
На его разбитом, израненном лице промелькнуло что-то вроде отчаяния и страха. Мне стало жаль его, и я почувствовал, что почти полюбил его за время нашего путешествия.
— Да, — твердо сказал я, — и это, и многое другое. А теперь давай поскорее собираться в обратный путь.
Впрочем, до этого мне предстояло еще побывать на помолвке Ирода и хасмонейской принцессы Мариамны. Она была внучкой первосвященника Гиркана, и Ирод хотел таким образом породниться со старинным, уважаемым в Иудее родом. Хотя тетрарх еще был женат на Дорис, матери своего сына Антипатра, однако эта Дорис уже стала для него не важна и вскоре должна была получить отставку. Его сын Антипатр, названный в честь отца Ирода, терял при этом право первородства и становился незаконнорожденным.
По поводу помолвки было устроено пышное празднество, на котором Ирод впервые предстал как правитель, в цветном, необычайно пышном облачении. Маленькая стройная
Обрадованный, что теперь наконец-то можно ехать, я вернулся на постоялый двор и приказал Салмо раздобыть для нас трех хороших мулов. Но не успел он вернуться, как явился посыльный от Ирода и передал мне письмо из Александрии. Оно было скреплено двумя печатями: Клеопатры и Протарха.
«Олимпу, Нашему послу в Иерусалиме… Наша милостивая повелительница, царица Клеопатра, отправляется в августе в Таре по приглашению славного, одержавшего много побед полководца Марка Антония. Царица предлагает тебе отправиться туда сразу из Иерусалима, чтобы заранее засвидетельствовать императору наше глубокое уважение, и подготовить все к прибытию царицы».
Итак, Марк Антоний носил теперь титул императора, который присваивали полководцу, одержавшему много важных побед.
Текст был написан по-гречески, но внизу было несколько строк на египетском:
«Присмотрись к Антонию и постарайся разведать его намерения. К.»
Прочитав послание, я спросил себя, не было ли оно прежде открыто в доме Ирода. Впрочем, это, кажется, было уже не важно.
Когда Салмо вернулся с мулами, я хлопнул его по плечу и сказал нарочито бодрым голосом:
— Твоей семье придется еще немного подождать: судьба в образе нашей царицы направляет наш путь на север, а не на юг. Мы оправляемся в Таре, столицу Киликии.
Он воспринял это известие спокойно.
—Жена и так вряд ли меня ждет, да и не такое уж это далекое путешествие. Вот только неплохо было бы послать им немного денег.
Я вытащил кошель с ауреями и протянул ему пять золотых.
— Подарок Ирода послу и его слуге. Наш египетский торговец может все устроить. Но скажи ему, чтобы он направил деньги во дворец, а не сразу твоей семье. Чиновники там надежные и передадут их твоей жене.
Мы отправились из Иерусалима в Тир, древний портовый и торговый город, а оттуда на небольшом паруснике отплыли в Таре, который, против ожиданий, был расположен несколько в глубине страны, на реке Кидн. Парусник доставил нас в маленький речной порт, где было очень оживленно, и суда толпились, как овцы в загоне. Оттуда мы на лодке добрались до города.
Марк Антоний занимал древний дворец сатрапов и властителей Киликии. В дворцовом квартале царило оживленное движение, как в Риме между Форумом Романорум и Форумом Боариум, и повсюду слышалась разноязыкая речь.
Марк Антоний принял меня уже на следующий день.
С приездом Марка Антония сонный Таре оживился. Все постоялые дворы — и хорошие и плохие — были переполнены. Однако Салмо удалось разыскать на рынке еврейского торговца вином, который за хорошую плату предоставил нам комнату на несколько дней.