Под знаменами Аквилы
Шрифт:
Тарквиния находит свою сестру под упавшей балкой. И когда находит, то с силой кусает кулак, чтобы не закричать от горя во все горло. Тарквиния успела сложить печать, что защитила ее от огненного вихря, ее сестра- нет. И сейчас она лежит в грязи, лицо запачкано от спекшейся крови, а все тело покрыто страшными ожогами и струпьями черного цвета. Она дрожит как от сильного холода. Полный сострадания взгляд смотрит на Тарквинию: “Я так боялась, что ты умерла”.
– Нет, мы не умрем! Ты слышишь меня?!
О том, что ее дела плохи, она бы поняла и без медицинских знаний. Обширный ожог третьей степени. Некроз тканей. Ей срочно нужна помощь целительниц. Но им нужно бежать. Бежать через ночной лес, пока дождь еще может скрыть их следы в лесной чаще.
Она осторожно приподнимает сестренку, едва прикасаясь к спине, кожа на которой сползла и едва сдерживает нахлынувшие слезы : “Прости. Прости что не послушалась тебя тогда!”.
Ее сестра смотрит куда то вдаль, со слипающимися от слабости глазами. Тарквиния смотрит в ту сторону и начинает думать, что ассасины Кьюби на время перестали быть проблемой. Адская гончая залечила свои раны и теперь решила полакомиться куда более легкой добычей, нежели опасный ребенок. Пожарище украшают три частично съеденных трупа, а две выживших кицуне сейчас больше заняты тем, чтобы уйти от преследования монстра, что был рожден для погони.
Тарквиния осторожно поддерживает Ливию, уводя их в ночной лес. Позади раздается шипение воды, что испаряется, столкнувшись с жаром тела адской гончей, предсмертные крики умирающих ассасинов и проклятия их бабушки, что так и не решилась броситься за ними в погоню.
Дальнейшее Тарквиния помнит как в полусне. Она помнит как напряженно вслушивалось в дыхание сестры, боясь что следующего вздоха может и не быть, как до носа доносился ненавистный запах гари и как больно хлестали и цеплялись за одежду ветки деревьев.
– Таркви, давай передохнем. Я устала.
Тарквиния обеспокоенно смотрит на сестру: “Нам нельзя. Мы слишком близко. Давай же. Шаг. Еще шаг.”.
– Нет, пожалуйста. Давай отдохнем.
“Хорошо”: Тарквиния осторожно кладет ее около развесистого дуба.
– Больно…
– Потерпи, сестренка. Нам нужно лишь дойти до дорожного храма. Там есть целительница. Она поможет нам. Ты слышишь меня? Все будет хорошо, вот увидишь.
Тарквиния натягивает на лицо фальшивую улыбку. Они бежали, оставив дома все. Теперь они одни в этом жестоком мире. У них не осталось друзей. Не осталось средств к существованию. А все из-за чего? Сложно разве было хоть раз послушать предупреждение сестры? Сложно было одеть дождевик и бежать в тот же момент? Будь ты проклята Тарквиния, сколько же бед можно было избежать, будь ты хоть чуть менее зациклена на самой себе!
Она сидит неподвижно, бережно
– Давай, мы должны идти. Если вдруг почувствуешь, что устала, просто скажи мне, хорошо?
Она касается плеча сестры, но в ответ не доносится ни всхлипов от боли, не привычной усмешки, ни даже фирменных невинных ругательств.
– Проснись, соня. Нам нельзя здесь оставаться.
Тишина. Лишь страшная, пугающая тишина предрассветного леса. Лишь сейчас Тарквиния осознает, что уже долгое время не слышала дыхания своей сестры.
Сердце замирает от страха. Она осторожно прижимается к грудной клетке, моля всех известных божеств, чтобы услышать хоть слабый стук. Но слышит всю ту же самую пугающую тишину.
Ее сестра не выдержала событий этой ночи.
Тарквиния как в полусне отстраняется от мертвого тела сестры. Все кончено. Еще утром прошлого дня она расчесывала ее непослушные волосы, приводя Ливию в порядок перед экзаменом, а сейчас ее уже нет.
В груди возникает чувство, будто кто-то огромными ножницами вырезал из ее души почти все радостное и светлое. Ноги стали как ватные. Она взглядом находит почти невидимую вдалеке струйку дыма.
Странно, но когда она была маленькой, она не могла представить себе места безопаснее, чем стены родного поместья.
Она поднимает руку, изображая неприличный жест, что направлен в сторону когда-то родного дома.
– Идите на*уй!,-слова вырываются изо рта как-то вяло и почти без эмоций.
Когда-то, они с сестрой мечтали о Зипангу. Месте, где они были бы счастливы. Быть может, Тарквиния и сможет дойти до него. Быть может. Теперь это ее волнует не больше, чем неоплаченный счет в мясной лавке. Теперь ее цель иная.
Однажды она вернется. И тогда она возьмет с их жалких душ ответ за все то зло, что они причинили.
Она в последний раз обнимает уже похолодевшее тело Ливии : “Я отомщу за тебя. Обещаю”. Руки бережно снимают с ее шеи амулет, подаренный ей матерью. Их будут искать и оставлять это стервятником из своего скрытого города она не намерена.
Потом потянулся долгий переход через лес. Шаг за шагом, даже не сбавляя темп она шла как в полусне, пока не вышла на проселочную дорогу. Так далеко она никогда не забиралась.
Вакуум, что образовался в душе после смерти сестренки постепенно заполнялся всепожирающей злостью, холодной, как закаленной металл. Однажды она вернется и воздаст им по заслугам.
До чутких ушей инари донесся скрип колес крестьянской телеги. Капелька магии и вот теперь она выглядит как обыкновенная, потрепанная жизнью крестьянская девушка.