Подари мне нежность
Шрифт:
Каван прижался щекой к щеке жены.
– Я должен встретиться с братьями.
Гонора вздохнула, соглашаясь.
– Тогда я побуду с твоей мамой.
Каван взял ее за руку и неохотно повернул назад к замку.
– Спасибо, что проводишь с ней столько времени. Боюсь, она еще долго будет горевать.
– Она слишком любила твоего отца, чтобы быстро забыть о нем. Ее сердце будет всегда скорбеть, но я уверена, что вы, сыновья, ее очень поддерживаете. Хорошо, что вы у нее есть.
– К тому же Лахлан с Артэром раньше или позже
– Он еще может удивить вас всех и выбрать очень достойную женщину.
– Это вряд ли.
– Когда Лахлан хочет, он может поступать очень мудро, – высказалась Гонора в защиту Лахлана.
– Ты надеешься на его мудрое поведение, когда придет время?
Гонора шутливо шлепнула его.
– Ты недобр к своему брату.
– Я просто говорю правду. Лахлан любит женщин, но не желает клясться в верности ни одной из них.
– Может, тебе стоит самому выбрать ему жену?
Когда они вошли в замок, Каван все еще хохотал. Супруги повесили плащи на колышки у двери и присоединились к сидевшим за столом Артэру и Лахлану.
– Знаешь, что предложила моя жена? – спросил Каван у Лахлана.
– Она сказала, что я самый чудесный мужчина на свете и она жалеет, что не вышла за меня.
Все дружно расхохотались.
– Она считает, что я должен подобрать тебе жену.
Лахлан схватился за сердце:
– Ты ранила меня, сестра! Мне не требуется помощь в выборе жены!
– А я думаю, что это неплохая мысль, – сказала Адди, подходя к столу с блюдом, полным сыра и хлеба. Рядом с ней послушно трусил Смельчак, принюхиваясь к восхитительному запаху с блюда.
Лахлан опять хлопнул себя по груди:
– Я ранен дважды!
– Лицедейство тебе не поможет, – предупредила мать, ставя блюдо в центр стола.
Лахлан схватил кусок темно-желтого сыра.
– Тогда буду говорить напрямик. Я сам выберу себе жену, когда придет время.
– Мы не выбираем любовь. Любовь выбирает нас, – поправила его Адди. – А когда это случится, она скрутит тебя в бараний рог, и ты ничего не сможешь поделать.
– Ну уж нет, я не допущу, чтобы мной распоряжалась какая-то любовь, – возразил Лахлан.
– Я тоже собираюсь подыскать себе приличную жену, которая мне подойдет и будет хорошо мне служить. А я ей, – вставил и Артэр.
Каван захохотал. Когда-то он и сам так думал. Жена – это просто средство достижения цели. Женщина, которая будет обеспечивать его потребности и рожать ему наследников. Разумеется, сам он будет к ней хорошо относиться. Однако больше он так не думает. В супружестве очень важна любовь. Она связывает двоих людей вместе и помогает им жить и благоденствовать.
– Мне просто не терпится увидеть, как вы оба подавитесь собственными словами, – хохотал Каван.
Адди встала позади Артэра и Лахлана, положила руки сыновьям
– Я на стороне Кавана и тоже жду не дождусь этого дня.
Каван продолжал улыбаться, а сердце его просто пело от облегчения. В первый раз за месяц, прошедший после гибели отца, мама улыбнулась! Он очень надеялся, что это только начало и что ее прелестная улыбка будет появляться все чаще.
Мама всегда была очень красивой и энергичной женщиной, но после смерти мужа вся ее энергия куда-то испарилась. Каван эгоистично хотел вернуть свою маму – ту, которая улыбкой приветствовала каждый новый день, которая всегда находила доброе слово, которая умела упорядочить любой хаос, которая в самые трудные времена была вместе со своими сыновьями.
И сейчас, когда она улыбнулась, Каван увидел тень той женщины и понадеялся, что она уже готова вернуться к жизни.
– Гонора, – сказала Адди, продолжая улыбаться, – ты не хочешь сходить со мной за сосновыми ветками, чтобы положить их в комнатах для приятного запаха?
– С удовольствием, – ответила Гонора.
– Я думала, что мы с тобой прогуляемся до того лесочка на вересковой пустоши.
– Эй-эй, погодите! – воскликнул Лахлан.
– Это не лучшее место для прогулок, – поддакнул Артэр.
– Сосновая роща у конюшни – самое подходящее для вас место, чтобы собирать ветки, – заявил Каван приказным тоном.
Адди взяла Гонору под руку и, широко улыбаясь, посмотрела на сыновей:
– Вы же не думаете, что вам позволено указывать мне, что я могу и чего не могу делать, правда?
Лахлан и Артэр разом посмотрели на Кавана.
– Трусы, – пробормотал он себе под нос, испепеляя их взглядом.
– Ты что-то сказал, Каван? – осведомилась Адди.
Каван покачал головой, адресуясь вовсе не к матери.
Он качал головой сам себе, понимая, что он точно такой же трус, как и братья. Он не мог запретить матери делать то, что она хочет; кроме того, она бы его все равно не послушалась. Она бы все равно поступила так, как считала нужным!
– Гонора хорошо знает этот лес. Я уверен, что с вами там все будет в порядке, – ответил Каван, сдаваясь. И обрадовался, когда жена поцеловала его в щеку, потому что смог улучить момент и шепнуть ей на ухо: – Не больше двух часов, или я организую поиски.
Гонора улыбнулась, прижалась к нему щекой и прошептала в ответ:
– Не советую. Колдовская сила леса может проглотить тебя целиком.
Каван смотрел им вслед, пока мать с женой, весело щебеча, снимали с колышков плащи и исчезали за дверью.
– Мама всегда поступает по-своему, – почтительно улыбаясь, произнес Артэр.
– Сдается мне, что и Гонора тоже, – поддразнил брата Лахлан, ухмыляясь.
– Погодите. Вы оба просто погодите, – доверительно сказал Каван. – Погодите, пока ваши жены не начнут проделывать то же самое с вами.
– Это вряд ли, – хмыкнул Лахлан.