Подари мне рай

Марш Эллен Таннер

Он грубо выругался. Хорошенькое, однако, положение дел! Вот до чего довела его эта рыжая чертовка!

Да, он должен был вчера вернуться и пресечь слухи, которые понеслись к ней, не успел он появиться на пороге покоев бегумы. Вместо этого он выбрал дорогу труса, позволил Валиду Али уговорить себя и погрузился в пьяную болтовню о сводящих с ума загадках женщин и неудобствах брака.

За такие поступки он не заслуживал прощения. В глазах Моры его поведение столь же отвратительно, как поведение Бартона-Паскаля.

Ему необходимо вернуться

и выдержать гнев, несмотря на то, что ее резкие слова могут его ранить. Несмотря на чертову жару, которая вполне может убить его, пока он доберется до бунгало в Кишнагаре, – Валид Али предложил считать дом свадебным подарком, полагая, что и Мора будет этому рада.

Росс рассмеялся горьким смехом. Наклонился и плеснул воды себе в лицо.

Как же он этого хотел! Превратить бунгало в дом для Моры и для себя самого – у Росса защемило сердце при мысли о такой возможности. Зная Мору, он не сомневался, что она немедленно присоединилась бы к нему в стараниях побудить других переехать туда и возродить к жизни некогда процветающий британский пост.

Мора была бы счастлива в окружение семьи и друзей. Возможно, Лидия и Теренс согласились бы поселиться там, а также добрейший доктор Мур, который заканчивает работу в армии в конце этого года. Но даже если так не получится, у Моры появятся многочисленные поводы вмешиваться в жизнь местных обитателей – ведь это для нее привычное и приятное дело. И вообще дел у нее будет немало: открыть школу для туземных ребятишек, основать больницу, добиться, чтобы девочки получали образование, а не только готовились к будущему куртизанок и наложниц.

Если быть откровенным до конца, он сам бы не прочь оставить военную службу и получить гражданскую должность, которая позволила бы ему обучать крестьян современным методам ведения сельского хозяйства и ирригации, чтобы не гибли урожаи и люди не голодали из-за того, что запаздывают муссонные дожди.

Но что пользы мечтать о счастливом конце? Мора теперь уже получила известия из Бхунапура или сама догадалась, куда он уехал. Она уезжает в Симлу и оставляет его навсегда.

Росс прислонился плечом к резной мраморной колонне и согнутым локтем прикрыл лицо. Как ни старался, не мог проглотить ком в горле и умерить сердечную боль.

Послышался легкий шорох – видно, кто-то раздвинул портьеры. Росс решил, что пришел слуга разбудить его. Он вспомнил, что стоит здесь совершенно голый, но не нашел в себе сил даже поднять голову и попросить, чтобы его оставили в покое.

Почти бесшумные шаги босых ног по каменному полу приближались к нему, но он по-прежнему не двигался с места. Он был бесконечно измучен.

Снова шорох материи – и прикосновение к его руке, такое легкое и нежное, словно он всего лишь вообразил его. Но запах сандала, тонкий, пряный запах, невольно пробудил его чувства.

– Сахиб болен?

Вопрос, произнесенный шепотом на хинди, был таким неожиданным, что вначале он не уловил его смысла. Потом яростно замотал головой:

– Нет.

Оставь меня.

– Я не оставлю, сахиб.

Этот голос... и такой совершенно не в восточном духе отказ подчиниться... У Росса замерло сердце.

– Я узнала, что сахиб желает женщину. Что он проехал много миль верхом, чтобы найти некую танцовщицу. Я уверена, что он предпочтет внимание и заботы кого-то получше.

– А кто бы это мог быть? – спросил он, хотя прежде чем решиться заговорить, ему пришлось откашляться.

Мора почти прильнула теперь к нему, и он ощущал легкое прикосновение ее прелестного тела.

– Женщина, которая принесет тебе лучшее сразу из двух миров, сахиб.

– Это правда?

– Правда. Я откладывала приход сюда, чтобы научиться у знаменитой индианки кое-каким уловкам в искусстве любви.

– И что ты скажешь об уловках моей страны?

Как ему этого ни хотелось, он не мог себя заставить взглянуть на нее, словно боялся, что, если сделает это, она вдруг исчезнет.

Она засмеялась низким грудным смехом, и Росс задрожал.

– Тут нечему учиться, сахиб, меня им научил мой муж, а он мастер в этом искусстве. Могу я показать тебе, как хорошо я обучена?

Наконец-то, наконец... Росс выпрямился и повернулся к ней. Но слова, которые он собирался произнести, замерли у него на устах, когда он увидел ее.

На ней был чоли из темно-синего шелка, едва прикрывавший грудь. Темно-зеленые шальвары подчеркивали линию бедер. Остальная часть ее торса была обнажена, а талию обвивал кушак из бесценных жемчужин. Жемчуга украшали шею, жемчужные серьги свисали с ушей. На ней было тончайшее покрывало цвета спелого персика, отделанное серебром по краям, – такое же красивое, как и то, которое набрасывала на себя загадочная Чхота Моти. Но на этот раз лицо ее было открыто, и волосы заплетены в толстую рыжую косу, ниспадавшую до бедер.

Чаровница из Раджастхана и красивая племянница британского резидента наконец воплотились в одной женщине, и она стояла перед ним как прекрасное видение, воспламенившее его сердце. Как часто он мечтал о них, то есть о ней, томился желанием, и вот она, живая реальность, в тысячу раз более ошеломительная.

И она его не покинула. Она отыскала его здесь.

Он почувствовал, что не может сейчас говорить. Он только мог поднять руки и взять в ладони изумительное лицо жены.

– Сахиб позволяет?

Он успел уловить легкую дрожь в голосе, заметил неуверенность в блестящих глазах и понял, почему она пришла.

– Да, – хрипло прошептал он. – Сахиб позволяет.

Слезы выступили у нее на глазах, и он со стоном прильнул губами к ее губам. Он не мог видеть ее плачущей. Он должен быть уверен на всю жизнь, что она больше не прольет ни одной слезинки из-за него.

Он поцеловал ее медленно, нежно – и весь мир словно замер в молчании. Он обвил рукой ее талию и притянул к себе. Жемчужины у нее на поясе тихонько звякнули. Аромат ее духов кружил ему голову.