Подари мне себя
Шрифт:
— Мне на неделю придется уехать.
Мое настроение сразу же опускается вниз, но я не подаю виду. Хоть и гонщик тут же его улавливает. Он остро ощущает меня, каждое изменение в моем настроении.
— Соня, ты не заметишь, как я вернусь. А я буду очень скучать по тебе. Это работа, Сонь. Если бы я мог — я бы остался. Но нужно поучаствовать в одной гонке. Я не могу отказаться.
Начинает оправдываться, а у меня сердце щемит. Оплетаю сильнее его руками. Прижимаюсь ближе. Целую в обнаженное мощное плечо. А мне хочется в этот момент плакать. Потому что не
— Я буду скучать. Очень сильно, — зажмуриваюсь, чтобы не расплакаться.
Что он со мной сделал?
Сдавливает меня сильнее в объятиях. К своей груди прижимает. Целует в макушку.
— Я тоже буду скучать. Подождешь меня в моей квартире? Я хочу, чтобы ты меня ждала там.
Я только киваю, сильнее обнимая его. Желая запомнить этот момент. Впитать его запах, чтобы он остался со мной до самого его возвращения.
Глава 43
Соня
Проснулась сегодня рано, едва лучи солнца показались из-за горизонта, окрашивая небо в ярко-розовый цвет. Да в общем-то и спалось последние дни, стоило только Егору уехать, не особо хорошо. Несколько раз просыпалась за ночь, крутилась и потом очень долго не могла уснуть.
Тогда я обнимала подушку Егора, которая до сих пор хранила его запах, зарывалась в неё носом, глубоко вдыхая, и только тогда сердце успокаивалось, а глаза блаженно закрывались, и я могла погрузиться в сон. Но все равно на короткий промежуток времени.
Все же то, что Егора нет со мной рядом, очень сильно на меня влияет. Я не чувствую его сильных рук и успокаивающего сердцебиения, которое слышу всякий раз, прижимая голову к его груди. И поэтому очень трудно засыпаю. Да и сплю не особо долго.
Мне каждую секунду его не хватает, хоть и разговариваем мы по телефону очень часто и подолгу. Стоит только мне услышать его голос, как по моей коже пробегают мурашки, а внутри все трепещет. Так и хочется замурчать в этот момент.
Но телефонные разговоры помогают лишь на некоторое время. Положив трубку, я ещё отчётливее понимаю, что в квартире я одна. И тогда ещё острее чувствуется одиночество, и сильнее одолевает тоска по Егору.
Вдали от него я чувствую ту ноющую, мучительную пустоту, что поселилась внутри меня с тех пор, как он уехал. Время тянется бесконечно медленно, часы будто специально замедляют свой ход, растягивая период моей тоски.
Пять дней — уже пять долгих, тяжёлых дней, — как я проводила своего любимого мужчину на закрытые соревнования. Их даже не будут показывать по телевизору, из-за чего я еще сильнее расстроилась. Собственно, по этой же причине Егор и не смог меня взять с собой. Но мой гонщик обещал привезти мне съёмки этих гонок.
После наших разговоров я залезала на кровать, утыкалась в его подушку и дышала им. Полной грудью вдыхала его запах и чувствовала, что он рядом. До сих его подушка пахнет, пропитана его запахом. А я от этого кайфую. Внутри все
И кажется будто он рядом.
С каждым днем я все отчетливее понимаю, что тону в этом человеке. Растворяюсь без остатка, без возможности что-то менять. Да я, собственно, и не хочу. Мне так хорошо с ним, что рядом с этим мужчиной я забываю обо всем на свете.
В этот момент существуем только мы вдвоём. Я и Егор.
Егор проник мне под кожу, я пропиталась им. Он — моё зелье, мой наркотик. А я не хочу его никогда больше от себя отпускать. Не хочу чтобы это когда-либо заканчивалось.
Уснуть я больше так и не смогла, поэтому решила приготовить еду и убраться в квартире. Так и время быстро пройдет, да и я займусь полезным делом.
На днях сходила и забрала все свои вещи из клиники, так меня там чуть ли не разорвали, желая узнать, что случилось и почему у Шестинского все лицо в синяках и опухшее. Я лишь пожала плечами, пытаясь сдержать улыбку, которая против воли появлялась на лице.
Все же бывшему начальнику знатно досталось от Егора. Мы столкнулись с ним в коридоре. Герман Витальевич так на меня посмотрел, стоило нам только столкнуться взглядами, что у меня мороз по коже пробежал. Но я тут же смогла совладать со своими эмоциями и чувствами. И с прямой спиной и вздернутым носиком прошествовала мимо него.
Я сделала все дела по дому, и мой взгляд упал на дисплей телефона. Время приближалось к двум часам пополудни, а Егор мне все еще не позвонил. В душе зародилась тревога и паника. А в голове пронеслись разные картинки того, что могло случиться с ним.
Присела на стул и взяла телефон в руку, смотря прямо на дисплей тяжелым, пронзительным взглядом. Словно посылала ему сигналы, чтобы он ожил и на нем появилось имя любимого. Но телефон молчал, отчего страх и паника накрывали всё сильнее меня с головой.
Перед глазами в ту же секунду возникла картина из прошлого: как он лежит на операционном столе, весь в синяках и ссадинах. Лежит весь бледный, с закрытыми глазами. И меня пробрало крупной дрожью, а дышать стало невыносимо тяжело.
Не выдержав ожидания, разблокировала телефон и тут же набрала номер телефона Свободина. Но механический голос из динамика ответил, что абонент находится вне зоны доступа.
Мое сердце от страха забилось чаще. Коленки задрожали, ноги подкосились. И я чуть было не свалилась со стула, на котором сидела. Схватилась за голову и начала качаться из стороны в сторону, пытаясь дышать ровно и медленно. Но пульс так ускорился, что давалось мне это с большим трудом.
До моего сознания долетел громкий щелчок замка и следом — хлопок входной двери. Но я ещё боялась верить. Может, это просто игра моего воображения?
Повернула голову в сторону выхода из кухни и прислушалась. Замерла. Тишину квартиры разрезал звон ключей, брошенных на тумбочку в прихожей. Сердце замерло. Остановилось. А в следующую секунду я сорвалась со стула. Да так молниеносно, что тот упал, раздался грохот падающей мебели, но сейчас меня это мало волновало.