Подарок для герцога. Вернуть отправителю!
Шрифт:
Внешнее кольцо служило театральным фойе. Тут сновали с подносами шустрые слуги, предлагая напитки и закуски. Разодетые гости бродили от одной шумной кучки к другой, приветствуя знакомых и обсуждая ужас поспешной эвакуации.
Отовсюду звучало «ох, я так перепугалась», «я так спешила, что позабыла…», «только сегодня мне доставили мою малышку…», «а мои платья… все платья… представляете, мне пришлось прийти в этом кошмаре».
Я скривилась. Чертова ярмарка тщеславия. Все ненатуральное, показное… Будто каждый сатарец
Впрочем, я была ничуть не лучше их.
– Иди в зал, Гала. Вот наши места, – прошептал Габриэл на ухо, сунул в руку приглашение и забрал мою мантию.
Заботливый жест оказался лишь поводом. Отправив сестру в герцогскую ложу, сам тэр Кворг поскакал уделять внимание прочим козочкам. Винторогим, принаряженным и обмазанным косметическими чарами.
С идиотским возгласом возмущения я узнала Сиеллу Ротглиф. Рыжая хэсса манила Габа откровенной улыбкой, и он плыл, плыл в ее цепкие лапки послушной «крупной рыбой».
Судак отмороженный!
Рядом с Сиеллой стояла незнакомая блондинка. Увидев герцога, она искристо рассмеялась и поставила штампик-поцелуй на покрытой щетиной щеке. То ли Катрисса, то ли Мирана, то ли еще какая соблазнительная нечисть.
Какая фамильярность… При живой-то мне.
Шмыгнув Галлеиным носом, вздернутым совершенно по делу, я тряхнула плечами и вошла в центральную залу.
На месте алтаря располагалась небольшая круглая сцена. Декорации изображали заснеженный лес: хрустальные сосульки, блестящий тюль на «сугробах», черные палки стволов…
Прислужник в белой ливрее взял у меня приглашение и молча проводил в ложу справа от сцены. Помимо моего тут имелись еще три свободных стула, выходит, у нас с Габом будут соседи.
Глупая, глупая Лиза… Не соседи – соседки.
Едва под храмовым сводом разлетелся мелодичный звон, из-за шторок вынырнул мой благоверный. С двумя хэссами под ручку. Габ уселся справа от меня, Мирано-Катрисса – слева. А Сиелла устроилась рядом с герцогом у самого края.
И как он так лихо подгадал? Чтобы и сестру в свет вывести, и свои естественные потребности утолить?
Свет погас, погрузив зрителей в томный полумрак сценического действа. На алтарный помост вышли артисты: старик в длинном балахоне, девушка в золотом платье, человек в костюме желтой птицы…
Но я с первой секунды потеряла интерес к постановке. Потому как в нашей ложе с наступлением темноты тоже развернулось «действо»! На правом герцогском колене появилась белая дамская ручка. Она страстно сжала ткань брюк и бесстыдно поползла выше.
– Отпусти меня, злодей! – громко закричала «птица», и я перевела взгляд на сцену. Путаясь в иллюзорных сетях, актриса пыталась расправить крылья, но старик крепко держал веревки. – Я должна принести людям любовь, они ждут моего правления…
– Спи! – густо велел темный маг, и птица успокоилась.
Из кристалла
– Нравится постановка? – наклонился ко мне Габриэл.
– Нравилась бы больше… если бы ты не ставил меня в неловкое положение… – прохрипела я в пустоту, напряженно сжимая челюсть.
Я убеждала себя не глядеть вниз, на бессовестную ладошку Сиеллы, что заползла уже под мундир. Но глаза упорно скатывались к непристойному зрелищу.
Какая же стерва, гадина, мерзавка… Она же знает, что он женат!
– О чем ты?
– О том, что ты вовсе не со мной хотел провести время в театре! – вспыхнула я и, жмурясь, кивнула куда-то вниз. В сторону брюк.
– Брось, Гала, меня на всех хватит. Это закрытая ложа. А я взрослый мужчина и имею право на отдых в приятной компании, – расслабленно отбил герцог. – Смотри спектакль, сейчас начнется самое интересное.
На всех хватит? О да, Магеллан недоделанный, мы помним о кубке пятиминуток. Кажется, зубами я заскрежетала на весь древний храм.
Спектакль тянулся до отвращения долго. Актеры махали руками, читали пафосные речи и прятались за ширмой. В паузах выходили маги и наводили красивые спецэффекты. Но во мне не было интереса к чудесам – лишь холод. Отрезвляющий, беспощадный.
Тик-так… Тик-так…
Кулончик на шее будто побледнел. А может, это в глазах все расплывалось от ревности и тошноты.
Я пыталась сосредоточиться на сюжете, но взор упорно скатывался вниз и направо. Ладошка Сиеллы исчезла с герцогского колена, зато его собственная лапа забралась в складки ярко-синей ткани… Габриэл склонился к леди Ротглиф, коснулся губами шеи и что-то хрипло зашептал. Рыжая непристойно захихикала на всю ложу, ничуть не стесняясь свидетелей.
Точно так же он сжимал вчера мою коленку. Ласкал, прожигал ткань. Под прикрытием деревянного столика мял мою юбку в таверне «Сытый кворг». Точнее, не мою, а Эммы Барнс… Как быстро он нашел рыженькой нелле замену.
Вот и славно, что браслет разбился. Славно, славно… Замечательно просто, что та моя личность не увидит этого кошмара и не узнает, как легко променяли ее желанное общество.
До чего же противно! И уйти нельзя… Или можно?
Зажав рот ладонью, я резко поднялась и рванула к шторам за спиной.
– Сядь, Гала! – Габ обернулся и нахмурился. – Досмотри.
– Пить хочется. И подышать, – просипела в дрожащую руку и выбежала из ложи.
Тугой корсаж невыносимо сдавливал грудь, дышать было нечем. Во рту стояла горечь. Я вдруг поняла, что мне срочно надо в уборную. Потому что еще чуть-чуть – и содержимое желудка окажется на симпатичном мраморном полу полуразрушенного храма.