Подарок к Рождеству (Сборник)

Джордж Кэтрин

— Они тут не шастают. Кроме того, я не допила кофе…

— Так допивай. Через минуту мы подкатим к вокзалу.

Найна решила, что нет смысла спорить из-за пустяка, допила залпом кофе и пошла к себе взять пальто. Встретив ее у двери, Фэн по-хозяйски взял ее под руку и бодрым шагом повел на платформу.

— Брр, холодно, — сказала Найна, стараясь разговором развеять мысли о тревожившей ее близости Фэна.

— Климат здесь не такой мягкий, как в Сиэтле, — согласился он. — Полагаю, что мне, как по уши влюбленному и внимательному жениху, надлежит разогреть тебя.

Прежде

чем Найна успела сказать, что это не нужно, он обхватил ее за плечи, прижал к себе и потащил по платформе к вокзалу.

— Теперь лучше?

Теперь было лучше. Гораздо лучше. И слишком жарко. Она ощущала рядом с собой его крепкое, мускулистое тело.

— Да. — Она нервно прочистила горло. — Да. Спасибо. Теперь мне хорошо. Не нужно держать меня.

— А мне, может быть, нравится держать тебя, — приветливо ответил он. Что-то уж больно приветливо.

— Ох! — Она кинула на него нерешительный взгляд, когда они проходили сквозь стеклянную дверь в многолюдное помещение вокзала. — Но вам нельзя. Этого нет в уговоре.

— Чего нет? Чтобы держать или чтобы нравилось?

Найна не отвечала — прежде всего потому, что не могла придумать, что сказать. Наверное, держать ее входило в уговор, если они хотели убедить Джозефа, что их привязанность серьезна.

Только Фэн протащил ее вокруг стаи шумных подростков, обступивших гору рюкзаков, как они чуть не столкнулись с доведенной до отчаяния молодой матерью, которая бежала за хихикавшими мальчиками-близнецами. Мальчики неслись прямо к выходу.

— Родди! — кричала в тревоге мать. — Регги! Если сейчас же не вернетесь, я вас…

— Позвольте мне, — сказал Фэн. Найна ощутила огромное облегчение, когда он отпустил ее и твердо зашагал за убегавшей парой озорников. Через несколько секунд он их поймал и вот уже держал под мышками — с каждой стороны по отбивающемуся ребенку. — Куда их посадить? — спросил он тяжело дышавшую мать, когда та догнала их.

— В клетку бы… — прохрипела женщина. — Но, пожалуй, лучше вот сюда. — Она указала на ближайший ряд кресел.

Фэн кивнул и посадил мальчиков.

— И чтобы больше никаких фокусов, — строго сказал он им. — Только устройте еще что-нибудь вашей маме, пока она вас благополучно не посадит на поезд, и будете отвечать передо мной. Понятно?

Две черноволосые детские головки молча кивнули.

Мать расплылась в улыбке.

— Спасибо, — проговорила она. — Так трудно путешествовать без их отца. Но теперь они наверняка будут вести себя хорошо. Правда, детки?

Оба кивнули еще раз, и Фэн улыбнулся.

— Вот и отлично. Но смотрите у меня, — сказал он и обернулся к Найне, которая стояла у выхода и наблюдала за ним. — В чем дело? — спросил он, подходя к ней. — У тебя такое лицо, будто ты только что увидела, как рождественская индюшка с пасхальным окороком бегут тайно венчаться.

Она рассмеялась.

— Нет, никакого такого сюрреализма. Но я просто глазам не поверила. Вы любите детей, да?

— Ага. Ты не ожидала этого?

Она этого действительно не ожидала. Он производил впечатление человека настолько занятого

делами, что вряд ли у него могло хватить времени и терпения, чтобы заниматься еще и детьми. Ее отец был таким же. Он по-своему любил ее, но в детстве ей всегда казалось, что больше всего он ее любил, когда она уходила в школу или спала. Его упорное стремление выдать ее замуж за первого попавшегося приличного мужчину было всего лишь продолжением этого его отношения.

— Да, пожалуй, для меня это неожиданность, призналась Найна. — Вас как-то трудно себе представить в роли отца.

— Ну, не знаю, — протянул он. — Ты же не станешь отрицать, что я отлично справляюсь с балованными детьми. — Его слова и выражение лица вроде не содержали намека, но, когда он слегка похлопал ее по щеке, стало ясно, что он говорил не о близнецах.

— У вас, — начала она, — невыносимо покровительственные… — Ее прервал бесплотный голос из громкоговорителя, объявивший, что пассажирам пора занять свои места в поезде.

— А тебе подходит роль матери? — спросил Фэн, не обращая внимания на ее неоконченный выпад. Он взял ее под руку и потащил сквозь толпу на платформе.

— Наверное, подходит. — Найне снова стало невыносимо жарко. Она почти не сомневалась, что Фэн прекрасно понимал, как он действует на ее артериальное давление: стоило ему прикоснуться рукой к ее локтю, как оно подскакивало. Но злиться было бессмысленно. Она глубоко вздохнула и засеменила дальше. — Я работаю в основном с ребятами из неимущих семей. И еще с трудными.

— С такими, как я, — сухо подсказал он и опустил руку ей на бедро.

— Нет, — проговорила она срывающимся голосом, почти задыхаясь. — Вы не из числа неимущих. И вы не ребенок.

— Но я трудный?

Да, он действительно был трудным. И в его тоне снова ощущалась насмешка.

— Вы способны быть трудным, — осторожно высказалась она. Он, конечно же, не прочь показать себя трудным…

— Я стараюсь быть приятным, — вполголоса произнес Фэн. Они снова подошли к купе «А», и не успела Найна сказать ему, что собирается идти к себе отдыхать, как он уже открыл дверь и, взяв ее за талию, без церемоний втолкнул в купе.

— Э-э… — произнесла она, — нельзя ли…

— Мне можно. Ты мне заплатила и дала задание. Я твой мужчина. Забыла, что ли?

— Да, но…

— А если я должен убедительно сыграть свою роль, нам давно пора приступить к репетиции.

— К репетиции? — прохрипела Найна. — Какая еще репетиция?

— Вот такая. — Фэн поднял руки и стал расстегивать ей пальто.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Найна оцепенела от прикосновения Фэна. Ей хотелось сказать, чтобы он убрал руки прочь, эти руки, срывавшие защитные слои с ее мозга так же быстро и ловко, как пальто с ее плеч. Разум подсказывал ей, что надо немедленно пресечь это. Но у нее не раскрывался рот. С какой-то странной отчужденностью она думала: вот сейчас она может утратить сокровище, которое берегла для кого-то единственного в ее жизни… сейчас… в этом комфортабельном купе… в этой ловушке.