Подарок на совершеннолетие
Шрифт:
Эстер смеется.
— Тогда залетай на переднее сидение, ангел мой! — и помогает перебраться в автомобиль.
— Я скорее думал о бабочках, — вторю в задумчивости, — но «ангел» тоже звучит довольно интересно.
— Тебе помочь? — слышу голос отца, обращающийся к Эстер — она как раз воюет с моей инвалидной коляской.
— Да, спасибо. — Мне кажется, она смущена, хотя и не показывает вида… Между тем они споро укладывают коляску в багажник и неловко замирают друг перед другом.
— Ну, — произносит отец, — присмотри там за ним… Мы на тебя полагаемся.
— Обещаю,
Отец молча кивает и отходит к Шарлотте, а я в этот момент думаю о том, что загадочность подобных недомолвок доведет меня до инфаркта…
— Так куда мы направляемся? — интересуюсь у Эстер, едва мы выруливаем на дорогу. — Хватит темнить — карты на стол!
Но она так легко не сдается, и вынуждает меня всю дорогу строить догадки, одну забавнее другой, так что, когда мы выезжаем из города, я и вовсе не знаю, о чем думать… и сдаюсь.
— Мы почти приехали, не куксись, — увещевает меня темноволосая мучительница, выруливая с дороги в сторону… лётного поля с рядами железных ангаров. Я насчитываю около десяти штук и, должно быть, выгляжу опешившим, так как Эстер, задорно рассмеявшись, наклоняется и чмокает меня в щеку.
— Отомри, Алекс! Мы приехали.
Я молча осматриваю пустынное поле зеленой травы и два белых самолетика, примостившихся у черного зева распахнутого ангара. Мягко говоря, впечатляет не очень…
— И это твой подарок, — не без разочарования тяну я, — полет на одном из этих самолетов? Вот, значит, о каких крыльях ты говорила…
— Разочарован?
— Ну, я даже не знаю…
— Да ладно, Алекс скажи прямо, — поддевает меня Эстер, — ты не этого ожидал, не так ли?
— Не этого, — признаюсь честно, хотя рядом с Эстер мне все равно, чем заниматься: мы могли бы даже выводить черной гуашью китайские иероглифы, я и тогда был бы счастлив.
Но она продолжает улыбаться, увлекая меня в сторону одноэтажного строения, на котором большими буквами значится название «Парашютный клуб» — и у меня округляются глаза.
— Ты ведь не думаешь, что я…
— Думаю, именно об этом я и думаю, — Эстер даже подпрыгивает от нетерпения. — Поверь, это лучше, чем секс! — доверительно сообщает она, вызывая яркий румянец на моих щеках.
Мне так и хочется отозваться ответным «для этого надо знать, с чем сравнивать», но я молчу, а Эстер, словно прочитав мои мысли, добавляет: — Однажды у тебя будет с чем сравнивать, и тогда ты поймешь, что я была права.
— Так ты уже делала это? — решаюсь уточнить я и только секундой позже понимаю, насколько двусмысленно это прозвучало. Вот и Эстер прикусывает губу и вопрошает:
— Что именно ты имеешь в виду: прыжки с парашютом или занятия любовью?
Мне бы провалиться сквозь землю, но я только прокашливаюсь и отвечаю:
— Вообще-то первое: ты уже прыгала с парашютом?
Девушка продолжает улыбаться.
— Дважды. И, поверь, это того стоило!
Я все еще не могу поверить, что она действительно привезла меня в парашютный клуб, в голове настоящее светопреставление… Может, это какой-то розыгрыш?
— Эстер, я вообще-то не умею ходить, — решаюсь напомнить на всякий случай. Вдруг она ненароком забыла об этом…
Но
— В воздухе тебе ноги не понадобятся! — парирует она в ту же секунду. — А вот парящей в вышине бабочкой ты себя точно почувствуешь… — Обнимает меня за шею и заглядывает прямо в глаза: — Хочешь испытать минуту полнейшей свободы? Ты никогда этого не забудешь. Обещаю.
— Я вообще-то боюсь высоты, — решаюсь признаться честно.
— Значит, тем более стоит прыгать, — отвечает Эстер, — переборенный страх — половина победы. — А потом шепотом добавляет: — Скажу по секрету: первый раз не так страшен, как второй… В первый раз ты еще не знаешь, чего тебе ждать…
— Спасибо, успокоила, — делаю страшные глаза.
Она лишь продолжает улыбаться.
— Пойдем, нас уже ждут.
— Слушай, так ты не шутишь?
— Конечно, нет, глупыш, — отзывается со снисходительной полуулыбкой. — Сегодня ты научишься дышать полной грудью… и тебе это понравится. Пойдем же скорее!
В одной из комнат парашютного клуба нам с Эстер проводят предполетный инструктаж и выдают парашютные комбинезоны. Кажется, парней-инструкторов нисколько не смущает наличие моей инвалидности: либо у них железная выдержка, либо их предупредили заранее… И, конечно же, второе предположение единственно верное. Просто от столь быстрого развития событий у меня голова туго соображает…
И гулко ухает сердце — все еще не верю, что это происходит на самом деле.
Я действительно боюсь высоты, и паника, засевшая где-то в районе диафрагмы, стискивает грудь стальным кольцом… Едва удается дышать, и я, пытаясь не выказать себя трусом, сосредотачиваюсь на специальной подвесной системе, который впоследствии буду крепиться к тандем-мастеру: на мне подтягивают несколько разномастных ремней — и вот мы готовы грузиться на самолет.
— Все будет хорошо, Алекс, — шепчет Эстер, — расслабься. — А потом целует прямо в губы. — Это чтобы ты ничего не боялся, — комментирует свой порыв, запрыгивая в недра нашего самолета.
Боже, он такой маленький, думается мне почти с ужасом! Надеюсь, я переживу этот день… И тогда уж точно никогда не повторю этого безумия вновь.
Мое кресло крепят внутри самолета, и мы наконец взлетаем. Смотрю на Эстер: она кажется невозмутимой, словно вышла на вечерний променад…
— Не боишься? — пытаюсь докричаться до нее. Она отрицательно машет головой.
— А ты?
— И я не боюсь… почти.
— Врунишка! — пеняет Эстер, стягивая волосы резинкой.
Чуть позже тандем-мастер произносит:
— Пора, — и начинает пристегивать меня к себе… Благодаря этим манипуляциям я оказываюсь сидящим на мужских коленах, что усиливает и без того бесконечную панику в глубине моего сердца. Мне отчего-то кажется, что во время прыжка я непременно захлебнусь плотным потоком воздуха, о котором рассказывал инструктор, и уже заранее начинаю задыхаться…
— Иди первая, — уступаю Эстер, бесстрашно направляющейся к разверстому люку самолета.
— Запомни: свобода в каждом выдохе, — перекрикивает она оглушающее завывание ветра, а потом исчезает, растворившись в сизых всполохах далеких облаков.