Подарок на совершеннолетие
Шрифт:
— Боже! — только и выдыхаю я. — Нужно предупредить Шарлотту…
В этот же момент мой сотовый оживает музыкальной трелью. Показываю Бастиану имя на экране…
— Не говори лишнего, пусть он ночует у нас. — Округляю глаза, а потом наконец принимаю вызов.
— Привет, Шарлотта! Что, Алекс пропал… На самом деле он сейчас у нас… Бас встретил его на улице и позвал в гости… Приехать за ним?
Бастиан изображает руками крест, мол, заруби эту и идею на корню.
— О, возможно, ему бы не помешало сменить обстановку, пусть он сегодня ночует у нас… Мы постелим
Нажимаю отбой и утыкаюсь в парня раздраженным взглядом.
— Ты заставил меня лгать ей — чувствую себя отвратительно.
— Ты не лгала — просто умолчала кое о чем, — парирует Бастиан и добавляет: — И ты не была столь щепетильна, когда стащила телефон парня.
Это удар ниже пояса, и я смериваю собеседника убийственным взглядом. Не знаю, как до сих пор терплю его… Отталкиваю наглеца с дороги и, обиженная, возвращаюсь в гостиную.
Алекс между тем рассматривает вязаное полотно голубого цвета и даже хмурит брови от напряжения. Завидев меня, он поясняет свой интерес:
— У твоего парня неплохо получается.
— Он не мой… — начинаю было я, но Бастиан, подступивший сзади, приобнимает меня за талию и произносит:
— Спасибо за комплимент. Обычно мое хобби вызывает сдержанные улыбки… Считается, что вязание — не мужское дело, хотя изначально именно мужчина его и придумал. Ты знал об этом?
Выкручиваюсь из Бастианова захвата и плюхаюсь на диван.
— Да, было дело, — отвечает Алекс и спрашивает: — Может, и меня научишь работать спицами? Я решил заняться чем-то новым. Время пришло…
Бросаю на Алекса удивленный взгляд.
— А как же бабочки? — осведомляюсь я.
И он тут же темнеет лицом, так что я жалею о заданном вопросе.
— Бабочки мне больше не интересны, — отвечает с горькой усмешкой, от которой становится не по себе. — Хватит, баста. Перехожу на новый уровень!
А я только и могу, что брякнуть:
— Вязать тебе не понравится. Скучнейшее занятие в мире…
Бастиан отзывается веселой улыбкой.
— Милая, ты просто никогда не пробовала…
— Милая? — произношу одними губами. Что на него нашло, право слово?
Алекс замечает мою безмолвную пантомиму и произносит:
— Ты никогда не говорила, что у тебя такой классный парень… Мы с ним подружились, и я не позволю тебе гнобить его понапрасну. Бастиан, — уже в сторону нового друга, — тащи свободные спицы — будешь учить меня премудростям вязания. Я открыт для чего-то нового…
— И все равно бабочки лучше вязания, — бубню себе под нос, направляясь на кухню.
Сердце тяжелым комком ворочается в глубине грудной клетки… Такого Алекса я тоже вижу впервые.
Перед сном стелю ему постель на диване, на том самом, который обычно занимает Бастиан, а сама не престаю негодовать:
— Зачем ты заставил Алекса думать, что ты мой парень? Глупость какая-то. И подушки запасной у меня тоже нет… Вот, будешь спать на моем свитере, сверни его в рулон, — и заметив
Бастиан берется за дело и много позже произносит:
— Пусть думает, что я твой парень, Стеф: ему не помешает взглянуть на тебя другими глазами…
Оглушительно фыркаю.
— Ему только что сердце разбили, а ты сводничеством занимаешься.
— Просто подумал, помощь тебе не помешает… Разве нет?
Ответить мне нечего. Заваливаюсь на кровать и закрываю глаза.
— Бас? — зову через время.
— Что? — отзывается тот.
— Как же я уеду и брошу его в таком состоянии? Я ведь места себе не найду от беспокойства.
Парень молчит… минуту, две, а потом произносит совсем неожиданное:
— Так и не бросай. В чем проблема-то?
— О чем ты? — только и могу подскочить на кровати. — Хочешь сказать, мне не стоит ехать к родителям?
И Бас отвечает:
— Хочу сказать, что нам стоит взять Алекса с собой.
— С собой?! В Сан-Тропе? — уточняю на всякий случай. — И как же ты себе это представляешь?
— Да нормально так представляю, — Бастиан тоже садится в постели. — Парню нужна перемена мест, а что способствует переменам лучше путешествия к морю? Возьмем его с собой, заставим взглянуть на мир другими глазами, выветрим образ Эстер из его головы… — И добивает меня вопросом: — Ты еще общаешься с тем парнем из уголовной полиции? Как там его, Маркус… Серкус…
— Томас, — подсказываю я, все еще не понимая, к чему клонит мой сводный братец.
— Ах ну да, Томас. Так что, вы еще общаетесь или как?
— Иногда перезваниваемся. А что? — я почти боюсь его последующих слов.
— Позвони ему завтра и скажи, что тебе нужна помощь в одном маленьком дельце… Построй глазки, если придется — уверен, он не сможет перед тобой устоять!
— Мы год, как расстались…
— Не беда, — отмахивается Бастиан, — у парня крышу от тебя сносило… Такое бесследно не проходит. — Я закатываю глаза, а он подытоживает: — Так вот, позвони ему завтра и спроси следующее…
Мы не спали до глубокой ночи: продумывали план будущей поездки. Обычно мы выезжали в конце июля и путь в тысячу километров проделывали за двое суток…
Теперь мы наметили кое-что другое, но все зависело от того, каким образом ответит на мой вопрос бывший возлюбленный… и ответит ли вообще.
Я не была уверена ни в Томасе с его симпатией ко мне, ни в самом Бастиановом плане, вызывающем кучу вопросов…
— Поверь, это пойдет ему на пользу, — только и произнес доморощенный Маккиавелли, отметая тем самым все мои доводы. И утром я почти уверовала в его доктрину, особенно, когда увидела осунувшееся лицо на белоснежной подушке — этому лицу только морской воздух и мог бы помочь. Разве нет?