Подарок на совершеннолетие
Шрифт:
Наше трио — о да, нас тоже трое: удивительное совпадение! — перекидывается не менее занимательными взглядами. Бастиана так и распирает от едва сдерживаемого веселья:
— А поиски клада, — интересуется он, — каким образом они связаны с темой вашего дружного сожительства? — И с ироничной полуулыбкой: — Неужели во время отпуска в Маракеше вам продали настоящую карту сокровищ?! Должно быть, азиатские базары — настоящая кладезь невероятных возможностей.
Даже простушка Хайди Риттерсбах улавливает далеко не завуалированную насмешку в словах собеседника, и ее бровки слегка приподнимаются:
—
Бастиан даже слегка краснеет, и это веселит меня еще больше; гляжу на Алекса — он кажется тоже вполне довольным происходящим. Хлипкий намек на улыбку слегка изгибает его красивые губы…
— Не думаю, что Бастиан хотел вас обидеть, — примирительно произношу я, вступаясь за незадачливого братца. — Просто разговоры о кладе растревожили его авантюристскую жилку… Скажу вам по секрету: его любимая книга — «Остров сокровищ».
Это не совсем так, но покривить душой ради этих вот недовольно сведенных бровей (Бастиан) и восторженных улыбок (кладоискательное трио) было очень даже забавно…
— Какое удивительное совпадение! — всплескивает руками Хайди Риттерсбах. — Вас нам сам Господь послал! Мария, можно я расскажу им?
— Да ты вроде как бы уже, — произносит та с легкой улыбкой, и ее подруга, так и исходящая видимым нетерпением, подхватывает… С губ срывает.
— Ну да, ну да, не сдержалась. — И тише: — Мы вовсе не выжившие из ума старухи… Кристина, подтверди! — старушка в изумрудном кардигане снисходительно прокашливается в кулак. — Вот так-то, — глядит на нас пухленькая ораторша светло-карими глазами — похоже, покашливание фрау Хаубнер считается в их кругу истиной в последней инстанции.
Мне приходится приложить Бастиана носком ботинка по ноге, слишком уж веселит его вся эта ситуация с забавными старушками. А мне любопытно послушать про клад… Не каждый день тебя потчуют подобного рода историями.
— Итак, слушайте, — продолжает говорливая леди. — Наша Мария, — кивок в сторону фрау Ваккер, — наполовину итальянка: ее отец был родом с Сицилии, а точнее: из маленькой деревеньки близ Эриче — Мария была там однажды: купила замечательный веер ручной работы — так вот, ее отец благополучно бежал оттуда еще будучи двадцатилетним парнишкой. Сам он никогда не рассказывал, что послужило тому причиной, только мы полагаем, что он мог быть членом мафиозной группировки и что именно страх за собственную жизнь и погнал его прочь от родных берегов.
— Что заставляет вас предполагать такое? — решаюсь перебить рассказчицу.
И маленькая старая леди с поспешностью выдает:
— Наличие карты с обозначением места захоронения давнего клада.
— У вас есть карта?! — восклицает Бастиан.
— Самая что ни на есть настоящая.
Алекс, Бастиан и я дружно переглядываемся. Звучит, как история из детской книжки…
— И где же вы ее нашли?
— Это все Мария, — подает голос Кристина Хаубнер. — Ее отец скончался несколько лет назад, и все его вещи так и лежали неприбранными в одной из комнат их дома… Когда же мы решили съехаться, Мария решила освободить
— И почему вы решили, что это не какая-нибудь забавная стилизация…
— О нет, — вступает в разговор сама обладательница итальянских предков, — мой отец никогда бы не стал заниматься подобными вещами… Он был крайне серьезным человеком, к тому же, — замолкает она на секунду, — любил повторять одну и ту же фразу: «Мое сердце зарыто под вербами». Я думала это строчка из какого-то стихотворения, но, возможно, он говорил совсем о другом.
— И вы отправились в путь, чтобы…
— Откопать таинственное сокровище Энрико Росси, — подхватывает мои слова Хайди Риттерсбах. — Энрико Росси — отец Марии, чтобы вы знали.
Бастиан пихает меня локтем в бок, мол, забавная вышла история, не находишь, а я гляжу на Алекса: мне нравится едва заметная улыбка, блуждающая по его лицу.
14 глава
14 глава.
— И все-таки мы должны были с ними попрощаться, — в пятый по счету раз произношу я, выкручивая руль под монотонный голос навигатора.
И Алекс отзывается насмешливым:
— Только не говори, что ты поверила этой истории с кладом. Как говорится, чем бы дитя не тешилось…
— Мы не можем знать наверняка, — возражаю в зеркало заднего вида. — Карту-то нам так и не показали… А вдруг все правда?!
Бас поднимает глаза от вязания — голубое шерстяное полотнище похоже на стяг
неизвестного государства — и говорит:
— А мне Бутерброд понравился. Такой милый песик!
Мы с Алексом стонем одновременно.
— Прямо тебе под стать!
— Да ты и сам как бы милый!
В один голос добавляем мы, и, переглянувшись, начинаем смеяться. Бастиан беззлобно ворчит:
— Смейтесь, смейтесь, мои брутальные сотоварищи! — и меня разбирает еще больше: самый брутальный из нас именно Бастиан, и я никак не могу привыкнуть к его огромным мускулам в противоестественном (как мне кажется) сочетании с тонко-хлипкими вязальными спицами. — А песик был действительно милый, — не сдает он своих позиций, — хоть и пытался дважды цапнуть меня за палец.
Алекс улыбается, и это третий раз с начала нашего путешествия — я веду точный подсчет каждой из его улыбок.
— Надо быть настоящим злодеем, чтобы решиться обидеть такого милого парня, как ты, — произносит он в своей обычной, слегка насмешливой манере. Обычной до встречи с Эстер… И волна ностальгического «цунами» на секунду затопляет меня от макушки до кончиков пальцев на ногах.
Разом припоминаю первую встречу с Шарлоттой после ее возвращения в Германию (ходили слухи, что она забеременела от Юлиана и сбежала рожать куда-то в Италию): случайное столкновение в магазине, перевернувшее всю мою жизнь…
— Стефани!
— Шарлотта!
— Как дела?
— А у тебя как?
Она пригласила меня на чай и назвала адрес — я не могла упустить подобной возможности и… вскоре уже утвердилась в доме на Максимилианштрассе в качестве персонального тренера Алекса Зельцера.