Подарок рыжей феи
Шрифт:
— Как твоя рука? Болит?
— Так себе. Могло быть и хуже.
Неро прошёлся по каюте, поглядывая на графа, спокойно стоящего рядом со спинкой большого кресла.
— Я приказал позвать врача. У меня служит превосходный арабский лекарь, Шалфей.[1] Полагаю, он сможет тебе помочь.
Гиацинт насмешливо кивнул на жарко потрескивающую пасть с огненными зубами:
— Благодарю… А камин зачем? Варить зелье?
— Нет, гораздо проще. Рану надо обработать раскалённым железом, — невинно пояснил
— Конечно, не хочу, — в тон ему ответил Гиацинт, не меняя выражения лица.
Тюльпан сокрушённо вздохнул:
— Безусловно, есть и другие, более цивилизованные методы, но не могу же отказать себе в удовольствии.
— Очень хорошо тебя понимаю, — мило кивнул граф, будто речь всё ещё шла об их общих вкусах в еде.
Вернулся Тацетта в сопровождении высокого худого старика в бледно-голубом халате до пят, расшитом полумесяцами. Доктор был в небольшой белой чалме и когда кланялся, походил на вынутого из гербария сушёного богомола. Он поклонился:
— Здравствуйте, господа.
— Алейкум салам, эфенди, — весело откликнулся Гиацинт.
Шалфей снова поклонился, на этот раз одобрительно:
— Всегда приятно встретить человека, уважающего культуру Востока. У вас хорошее воспитание, молодой человек.
Доктор говорил по-французски очень мягко, с неуловимым арабским акцентом. Гиацинт иронично глянул на Чёрного Тюльпана, как бы говоря: "Слышал? А вы возмущаетесь моим поведением", — и снова повернулся к Шалфею.
— Мне-то положено уважать Восток, моя фамилия: Ориенталь.[2] Предки моего рода долго жили в Персии, в Малой Азии…
— Для меня очень приятно знакомство с вами.
Граф снова покосился на Неро`.
— Для меня также оно очень приятно.
Принц решил вмешаться.
— Доктор, у меня к вам просьба: мой друг ранен, не могли бы вы оказать ему помощь?
Шалфей в сотый раз поклонился:
— Сделаю всё, что в моих силах.
Тацетта придвинул ближе к камину обитую кожей низенькую скамейку. Поставил рядом принесённый тазик с тёплой водой, ящичек с лекарственными настойками, и порошками.
Гиацинт сел на скамеечку. Упираясь подбородком в согнутую левую руку, насмешливо смотрел на Неро и Тацетту, ожидая, что будет дальше. Чёрный Тюльпан нервничал куда больше него. Шалфей собирался начать лечение.
— Сними рубашку, — сказал гостю Неро`, видя, что доктор срезает с раны старую повязку.
— Зачем? — лучезарно усмехнулся граф.
Вопрос был вполне резонный. От правого рукава батистовой сорочки Гиацинта остался один манжет, соединённый с плечом узкой полоской ткани, никак не мешавшей добраться до раны.
Принц заботливо пояснил:
— Но она всё в крови. Я дам тебе новую.
Он сделал знак Тацетте, тот развернул
— Бери. Пусть не тончайший батист, зато, новая.
Синие глаза Гиацинта проницательно сузились:
— Ты жутко любезен, Неро`, а значит, не бескорыстен.
Тюльпан изобразил обиду.
— Мне всего лишь нужно, чтобы ты имел приличный вид. Да, если хочешь, я заинтересован в этом!
Гиацинт примирительно улыбнулся:
— Ладно.
Он положил рядом на скамейку новую рубашку и стянул через голову свою, разодранную, в пятнах крови. Но не отдал Тацетте, хотя тот протянул руку, чтобы забрать её, а бросил на пол и, как бы случайно, прижал каблуком.
Шалфей смыл губкой кровь с руки и вокруг раны. Ловкими сухими пальцами ощупал предплечье и всё руку до кисти. Отёк минимальный, перелома и разорванных сухожилий не наблюдалось. Только глубокий, почти сквозной удар кинжалом, тонким и острым, как стилет.
Гиацинт снова поставил подбородок на левую руку и одновременно наблюдал за доктором и за Неро.
— Большая потеря крови, но в целом ничего опасного. Подвижность в скором времени восстановится.
— Когда? — спросил вместо пациента Чёрный Тюльпан.
— М-м… Через месяц, — Шалфей занялся широкой ссадиной на виске. — Чем это нанесено? — спросил он Гиацинта.
Тот иронично повёл бровью:
— Полагаю, чем-то оч-чень твердым. Впрочем, синьор Тацетта осведомлён в этом лучше меня, пусть он и расскажет. А главное, он может дать исчерпывающие сведения обо всём, что касается раны в плече…
Тацетта заскрипел зубами и подарил Гиацинту обещающий взгляд, говорящий, что этими повреждениями дело не ограничится.
Шалфей укоризненно покачал головой, промывая рану на виске целебным раствором.
— Сколько часов вы провели в беспамятстве?
— Что-то около пятидесяти.
— Мда… — понимающе протянул старый доктор, глянув на Неро`.
Принц изо всех сил сохранял невозмутимый вид. Поморщившись, словно укусил кислое, Неро пояснил, что они не видели необходимости беспокоить Шалфея по пустякам:
— Корабельный врач прежде вас позаботился о нашем госте, как только он попал сюда. Мы знали, что опасности нет, а покой и сон — лучшее лекарство. Граф не провёл двое суток без сознания, он несколько раз приходил в себя, пил воду, но не помнит этого из-за крайней слабости от потери крови. Мы обратились за консультацией к вам потому, что меня беспокоит состояние моего дорогого гостя, а ваши знания и престиж общеизвестны.
— Понимаю, — скромно поклонился Шалфей.
Тацетта что-то шепнул доктору на ухо. Тот удивился: