Подчиняясь твоей любви
Шрифт:
Хотя я знала ответ, но должна была спросить:
— Но почему ты пошёл ко мне домой?
– Потому что какой-то пьяный идиот сбил тебя с ног, и я заволновался. Я помог тебе и Сильвии добраться до дома целыми и невредимыми. Ты не хотела, чтобы я уходил, поэтому я остался. Но ничего не было.
Я проглотила комок в горле.
— Ты был голый.
Его прекрасные губы искривились в дерзкой улыбке:
— Ты знаешь, я сплю голый.
Слабо улыбаясь, я наклонила голову, осознавая, что это было забавно, что он заставил меня поверить в то,
— Изо всех сил я прошу прощения, — сказал Джетт. — Знаю, я должен был тебе сказать, но у меня никогда не было такой возможности, и я не видел в этом смысла.
Я махнула рукой.
— Всё хорошо, но никогда мне больше не ври.
— Есть ещё кое-что.
Я посмотрела ему в лицо. Его брови всё ещё были сведены, но его глаза сияли от чего-то, что я не могла точно определить.
Серьезно, что это такое? День откровений? Я осторожно взглянула на него, вопрошая:
— Что?
Его губы искривились, и я поняла, что он пытается не рассмеяться.
— Не уверен, что ты помнишь, но на следующий день я помог тебе добраться домой из другого бара. Ты снова напилась до беспамятства.
Мои воспоминания вернулись в ту ночь, когда я узнала о своём повышении, и Сильвия решила, что это нужно отметить, надев широкий пояс в качестве юбки. Она настаивала, что видела Джетта, который наблюдал за нами, и я была уверена, что видела взгляд зеленых глаз сквозь алкогольную дымку.
Мне следовало бы спросить, какого хрена он делал в баре «Виксен», и как он нашел меня в первый раз. Вместо этого, я улыбалась, как идиотка, думая, как мило было с его стороны заботиться обо мне… до тех пор, пока я не осознала, что это был недобрый знак.
— О нет, — я уронила свою голову в руки, сгорая от стыда. — Меня не узнать, когда я пьяная.
— Ты была очень разговорчивая и определенно добрее, чем когда ты трезвая.
В его голосе была насмешка? Я выпрямилась, чтобы посмотреть на веселый изгиб его восхитительных губ. Он шутил надо мной.
— Что я говорила?
— Что у меня самые красивые глаза.
О, Б оже.
Мне безумно нравились его глаза, но ему не следовало знать об этом. Благо, что я ничего не упоминала о его губах.
— Укладываясь в кровать, ты сказала, что хотела бы чувствовать мои губы везде на своем теле.
Провалиться мне под землю!
— Возможно, ты неправильно понял, — я тяжело вздохнула.
Джетт наклонил голову с ироничной сосредоточенностью, возможно, вспоминая каждое постыдное слово той судьбоносной ночи.
— Сомневаюсь. Ты была очень точна в деталях.
Вокруг глаз появились морщинки, а губы искривились, как будто он пытался не рассмеяться.
— Я могу показать, что конкретно ты хотела, чтобы я сделал.
Я уже выставила себя как полная дура, так почему бы не извлечь из этого выгоду?
— Конечно, — наши губы встретились в горячем поцелуе, когда я дала ему возможность затащить меня в кровать, срывая одежду
***
Наш самолет в Нью-Йорк задерживался на полчаса. Я чувствовала себя как в эйфории, сидя в зале ожидания аэропорта Мальпенса с Джеттом, который держал мою руку. По какой-то причине я ждала, что он будет держать дистанцию, после того, как мы оставим уединенность усадьбы. К моему удивлению, его совсем не беспокоило то, что нас могли видеть вместе. Это давало мне надежду, что по возвращении в Нью-Йорк, он не закончит то, что у нас было, потому что он мне нравился больше, чем я могла бы признать себе.
Мы остановились купить газет ему и журналов мне, а затем сели в самолет на 9-часовой перелет, который должен был вернуть нас домой. В суровой реальности мира он был богат, успешен и являлся одним из самых желанных холостяков в Нью-Йорке. Надеюсь, мир не разлучит нас, указывая на то, какие разные у нас жизни.
— Ты, должно быть, очень хочешь вернуться домой, — прошептал мне на ухо Джетт, чтобы бортпроводник, предлагающий кофе, не услышал нас. — Но ты бы не могла остаться со мной еще на одну ночь? Я не совсем готов отпустить тебя.
— С удовольствием, — улыбаясь, я поцеловала его, и моё сердце делало один кульбит за другим, возможно, вкладывая в его слова нечто большее, чем мне следовало понимать.
Глава 24
Я проснулась в потрясающей квартире Джетта 16 часов спустя, мы нежились в кровати, наши пальцы переплелись, тела таяли в крепких объятиях. От Джетта исходил аромат одеколона и секса, и впервые в своей жизни я обнаружила, что этот запах опьянял, как и мужчина лежащий рядом. И тут на меня снизошло, что Джетт привнёс в мою жизнь много таких «первых раз».
— Чему ты улыбаешься? — прошептал он, следуя по контуру моих губ своим указательным пальцем, которым он так бесстыдно проникал в меня всего лишь час назад.
– Ничему — я потянулась, как кошка перед камином, наслаждаясь последними часами перед тем, как вернуться к рутине.
Мы собирались вылезти из нашей ракушки и вернуться в реальный мир, который беспокоил меня. Последние две недели были интересными с небольшим количеством работы и множеством секса. После того, как мы возвратились домой, реальность добралась бы до нас, это было делом времени, и я поняла, что всё определенно изменится. Как бы мне хотелось, чтобы мы держались друг с другом всегда, закрыться в безопасном коконе, чтобы мир прошел мимо нас, и ничто и никто не смог бы прикоснуться к нам или разделить.
Это была любовь? Желание любой ценой защитить хрупкую оболочку эмоций, покрывающую наши сердца?
Было так легко увлечься им и его телом, позволить ему взять надо мной контроль. Моя мама всегда говорила, что ни один мужчина не должен указывать путь, и не одна женщина не должна следовать по нему, но, несмотря на то, что я едва знала его, я хотела впустить его в свой круг доверия, потому что чувствовала, что он не предаст.
— Есть что-то, чем бы ты хотела поделиться со мной? — спросил он.