Поддержание. Корпорация прогресса
Шрифт:
– Зачем ты меня позвала?
– Ты не человек.
– Ты же не читаешь Сеть, м?
Без сканера отличить хаарс от человека невозможно, а Том был уверен, что ничего подобного у нее не видел.
– Я больше не могу доверять людям, а никого из хаарс здесь не бывает. Мне нужно кое-что сохранить.
«Да тут всем что-то нужно, – подумал Том. – Больше?»
– А мне можешь?
– Это не важно. Я хочу, чтобы это попало к хаарс.
– Я могу работать и на людей, – заметил Том.
Анна резким движением схватила выбившийся
– Это тоже не важно. Такой лояльности быть не может.
Том физически и вполне ощутимо завис.
– Дай мне пару дней на подготовку. Сейчас мне пора. – Она выпрямила спину, собираясь вставать, в голосе слышалась грусть.
Том кивнул, понимая, что готов предоставить ей время, выполнить просьбу, может быть, даже не одну. Захотелось врезать себе по морде, чтобы избавиться от наваждения, а еще – задержать девушку.
– До завтра?
Она улыбнулась, не губами, а огромными светлыми глазами. Наверное, нужно было встать и подать ей руку, но что-то мешало. Карта памяти, зажатая между средним и безымянным пальцем, как живая норовила выскользнуть из вспотевшей ладони. Чарли утверждала, что он не подставит Анну, таким было его условие. Тогда он поставил его, чтобы набить цену, сейчас отчего-то стало не по себе. И все-таки происходящее походило на детскую игру, а Том когда-то очень любил играть. Поддавшись порыву, он протянул руку к Анне и пригладил растрепавшиеся волосы, задел пальцами за резинку.
– Извини.
Он был не прочь получить затрещину за наглость, но Анна улыбнулась, прищурилась, как согревшийся котенок. Рука Тома прошлась по хвосту, по спине до лопаток. Анна вздрогнула, и он отдернул пальцы. Небрежно, словно случайно, дотронулся до сумочки, задержался. Ощущение под пальцами не проходило, не исчезало и не обманывало. Он не чувствовал бархата сумочки, не чувствовал ничего. Казалось, что пальцы все еще бродят по ее спине… Он не мог ошибиться. Маленькие бусинки, составленные в тонкую, плоскую и едва ощутимую цепочку, пролегали вдоль ее позвоночника, проникая почти невидимыми ножками в плоть. Он уже видел – чувствовал – такое. Не так аккуратно, не так незаметно, но…
– Руки, – рявкнул из ниоткуда знакомый голос.
Анна подскочила, серебряные глаза так и пылали ненавистью. По инерции Том начал поднимать руки, но тут до него дошло.
– С сумки убрал, – подтвердил догадку охранник. – А то оторву.
– И рядом не было, – с облегчением отозвался Том, поняв, что оружием в него не тычут, и тоже встал. Не то чтобы у него совсем не было шансов справиться с бугаем, но лучше бы не здесь. И не сейчас.
Охранник схватил сумку и просканировал ее под гневное сопение Анны.
– Папочка не любит, когда дарят подарки? – усмехнулся Том.
Анна бросила на него странный взгляд и как будто побледнела, если для нее это вообще было возможно. Солнечного света ее коже явно недоставало.
– Исчезни, – рыкнул охранник, держа руку у пояса на боку. Теперь до угрозы оружием было недалеко. Том заметил у него на комме виртокно со своей фотографией.
Просканировал, сволочь, а ты ведь
Жить Тому хотелось чуточку больше, чем набить бугаю морду. Он примирительно повернул руки ладонями к охраннику и отступил на шаг. Тот молча указал Анне на дорогу и последовал за ней.
«В какое-то дерьмо я тут вмешался», – подумал Том.
Человек бесцеремонно выдирает чип из его руки и уносит считывать данные. По плечу стекает горячая струйка крови, Том думает только о том, чтобы почесать эту красную дорожку. Сознание концентрируется на ней, мозг регистрирует сигналы только от этих клеток.
Связанные руки не могут помочь.
Крыса, так Том называет нового лаборанта, стоит у стола и насвистывает что-то мерзко-занудное. Нажимает на кнопку вызова.
Охранник приходит не сразу, хоть и сидит в соседнем помещении перед камерой. Отлучаться они права не имеют. Но с Крысой эта смена не ладит. Лаборант продолжает напевать, игнорируя пришедшего, чем только бесит его. Том забавляется, наблюдая за ними. Других развлечений здесь нет.
– Не выходит ничего, а? – лыбится охранник, демонстрируя кривые зубы.
– Не твоего ума дело, – скалится в ответ Крыса.
Охранник пинает кнопку отключения фиксаторов. Сильная рука поднимает Тома со стула. За шкирку. Рубашка спереди больно впивается в шею.
Том послушно идет к двери мимо стола. Краем взгляда замечает на нем окровавленный чип, ничего общего с миниатюрными платами комма. Люди называют чипами что угодно, мысленно упрощают непонятное, в попытке его осознать.
Кривая усмешка растягивает уголки губ. С осознанием у вас явно проблемы, уроды.
– Шевелись! – Еще один тычок дулом в лопатку отзывается болью в руке. Ускорение придает, но лишь на пару шагов.
Том не знает, откуда взялся второй охранник. Сил, чтобы следить за происходящим, больше нет. Плохо.
– Че мы вообще с такими возимся? – В голосе охранника звучит презрение. – Толку ж ноль.
– Бракованный, хы. Сказали, больше не нужен.
Коридор заканчивается дверью камеры. Одной из многих, которые Том успел повидать. Второй охранник обходит их, прикладывает руку к замку.
«Убьют», — думает Том, отстраненно, без эмоций. Без сожалений.
Ошейник впивается в спину, напоминая о себе. Его ножки вокруг позвонков такие тонкие, что их невозможно почувствовать, но Том ощущает каждую. На действие у него доля секунды, пока охранник проходит в комнату, больше времени не дадут. Короткая сладкая месть.