Подельник эпохи: Леонид Леонов
Шрифт:
Конечно, устроить пожар было самым простым выбором, самым легкодоступным.
Одна загвоздка: Леонов, вопреки своим привычкам первым делом заботиться о рукописях, не перенёс папки с «Пирамидой» в новую квартиру и тем более, памятуя о предупреждении Ванги, не оставил их на даче, а на время сложил у дочери.
Так спасся роман.
В ноябре 1974 года, словно назло кому-то, кто пытался сжечь его книгу, Леонов публикует в одиннадцатом номере журнала «Наука и жизнь» фрагмент «Пирамиды». Благо он там был членом редколлегии, дружил с главредом и мог этот вопрос решить мгновенно,
«Рукописи не горят, дьяволы!..» — так, в стиле «Соти», мог ругаться про себя Леонов.
А дача Леонова в Переделкине всё-таки сгорела. И там, между прочим, были леоновские рукописи. Но случилось это осенью 2009 года.
Незнакомый брюнет в кровати
Киноповесть «Бегство мистера Мак-Кинли» экранизируют спустя целых пятнадцать лет после написания, в следующем, 1975 году. Это станет четвёртой и последней прижизненной экранизацией произведений Леонова.
По всем составляющим фильм должен был получиться замечательно хорошим.
Снимал его Михаил Швейцер, уже прославившийся классическими постановками по Катаеву («Время, вперёд!»), Ильфу и Петрову («Золотой телёнок»), свободно работающий в любом жанре — от комедии до трагедии.
Швейцер привлёк Владимира Высоцкого, который находился тогда в зените славы. Высоцкий прочёл «Бегство…», написал по мотивам киноповести девять баллад.
Подходящей роли для него не нашлось, и поэтому он играл уличного певца, которого в тексте Леонова нет. Любопытно, что чуть ли не единственный раз в своей карьере Высоцкий поёт песню не на свою музыку, а на музыку Исаака Шварца, причём это блюз; он его очень по-высоцки исполняет.
Вообще подбор музыки Шварц осуществил не без юмора: в фильме, например, есть мелодические зарисовки на темы «Битлз» — группы, находившейся в СССР под негласным запретом.
Главную роль исполнил Донатас Банионис, говорящий, правда, голосом Зиновия Гердта. В женских ролях были задействованы Жанна Болотова и Алла Демидова, совершенно неожиданно для её поклонников игравшая проститутку. Фильм вообще изобиловал показами картин «загнивающего Запада», наряду с уличными певцами и всевозможными битниками, жрицы любви там попадаются на каждом втором шагу; мало того, в образе продажной женщины появляется и сам дьявол.
Один из самых замечательных моментов фильма: появление Бориса Бабочкина, того самого, что в 1934 году сыграл Чапаева в одноимённом фильме, разом заработав мировую славу. В «Бегстве мистера Мак-Кинли» Бабочкин снимется после пятнадцатилетнего отсутствия на больших экранах, и это станет его последней ролью в кино. Он сыграет того самого Боулдера, излагающего мысли Леонова. Более того, вольно или невольно, Бабочкин в фильме на Леонова похож!
Если плюс ко всему вспомнить вдумчивую, несуетную, умело созданную атмосферу фильма, то он был обречён на успех.
Леонов посетил премьеру 8 декабря 1976 года и остался недоволен.
— Автору трудно смотреть, — сказал он Александру Овчаренко по телефону. — Я же героя знаю, каким он был в 1922 году, в каких носках ходил. На кой чёрт он несёт
И так далее.
Позже о Высоцком, невесть откуда появившемся в экранизации «Бегства мистера Мак-Кинли», Леонов выскажется ещё более саркастично, хотя и не без юмора:
— Неприятно. Просыпаешься утром — а рядом неизвестный брюнет.
Высоцкий и сам был недоволен. В том же году, выступая в Ростове-на-Дону, он сказал со сцены: «…Я написал несколько больших баллад для фильма „Бегство мистера Мак-Кинли“. Они делали большую рекламу этому и написали, что я там играю чуть ли не главную роль и что я там пою все баллады. Это враньё! Я там ничего не играю, потому что полностью вырезан, там вместо девяти баллад осталось полторы, и те — где-то на заднем плане. Поэтому не верьте! На фильм-то пойдите, но совсем без ожидания того, что вы там услышите мои баллады…»
В 1977 году фильм был удостоен Государственной премии СССР, которую Леонов получил как сценарист, а Швейцер как, соответственно, режиссёр; также премии вручили оператору, художнику, нескольким актёрам, в том числе Борису Бабочкину посмертно. В том же году Исаак Шварц как композитор «Бегства…» получил премию на Международном кинофестивале научно-фантастических фильмов в Триесте.
Однако ситуация вокруг кинокартины «Бегство мистера Мак-Кинли» сложилась парадоксальная, вполне в духе позднего Леонова. Несмотря на россыпь полученных наград, после разовых демонстраций по телевидению фильм исчез, будто и не было его.
Сегодня, пересматривая экранизацию, остаётся только удивляться, как эта по-леоновски мрачная, наполненная непреходящим предчувствием тотального кошмара, только при очень невнимательном просмотре напоминающая сатиру на капиталистический мир, картина вообще могла появиться на экранах. Тем более в те времена, когда в Союзе Советских почти полновластно царствовали кинокомедии.
«Побольше бы физикам таких лириков!»
Устойчивый интерес к Ванге и даже в известном смысле дружба с ней (они часто — по почте или с какой-либо оказией — обменивались подарками) недвусмысленно выказывают то, что Леонов отчасти был мистиком. Но, естественно, мистицизм был далеко не единственным способом объяснения мира для Леонова.
Он пытался осмыслить бытие в нескольких системах координат одновременно: религия и наука не отменяли мистики, равно и наоборот.
По большому счёту, в случае Леонова речь стоит вести о том, что все эти системы миропонимания в конечном итоге создают единую, его собственную, леоновскую картину реальности, наиболее полно явленную им в «Пирамиде».
«…Люди, — пишет Леонов там, — из ещё неостывших обломков протуберанца, вторично пропущенных сквозь жаркие тигли своих сердец, как из исходного материала, выплавили себе лишь таившиеся там дотоле сокровища, как музыка, молитва, магия, математика и прочие производные от мысли и мечты…»