Подъем
Шрифт:
— Я предлагаю собираться каждые выходные, — поднимая бокал, извещает всех Света, довольно активная девушка, лишенная всякого стеснения. — А лучше махнем к нам на дачу, организуем шашлыки, ты ведь ешь такую земную пищу? — обращается ко мне, улыбаясь одними глазами.
— Ну, начать никогда не поздно, — нацепив на лицо маску серьезности, решаюсь не лишать ее возможности потренироваться на мне в своей язвительности.
— Вот и отлично! Затопим баню и вы хорошенько отходите Машкиного буржуя березовым веником, — хохочет она, поддевая ее
— Ну как? — ее глаза горят, а щеки немного пылают от выпитого вина. Руслан увеличивает громкость магнитолы, чтобы мы без смущения могли обсудить события вечера, и я благодарно киваю ему, откидываясь на заднем сидении.
— Своеобразно…
— Своеобразно? Это хорошо или плохо?
— Ну, они сумели меня удивить. Не думал, что когда-то мне доведется играть в Крокодила.
— Мы нечасто это делаем… Но ты был неподражаем, — целует мою щеку и, обвив талию руками, укладывается щекой на мою грудь. — Сереж?
— Что?
— Спасибо тебе, — говорит еле слышно, и я знаю, что она имеет в виду вовсе не посиделки с ее друзьями, а что-то более масштабное, что мы оба ощущаем, но не торопимся дать название уже запущенным процессам. Я ничего не отвечаю, лишь запускаю ладонь в ее волосы, наслаждаясь запахом прядей, и замираю, постигнув истину — никогда прежде я не испытывал такого лютого желания о ком-то заботиться, к кому-то торопиться и кому-то принадлежать.
Маша
— Запрыгивай, — командую я и устраиваюсь на водительском сидении. — Есть что-то, о чем бы ты хотел рассказать?
Семен мотает головой, растерянно улыбаясь, и начинает почесывать за ухом своего заметно подросшего пса.
— Уверен? — не могу не улыбнуться, и разворачиваюсь вполоборота.
— Бабушка сдала? — все же решает не оттягивать сын, раздосадовано бросая взгляд в сторону подъезда.
— Что за сленг?
— Так им будет веселее…
— Конечно, впрочем, как и нам, — выезжая со двора, отзываюсь спокойно.
— То есть?
— У кошки, которую ты подобрал, блохи, Семен. И наверняка глисты. Так что сегодня у нашего Дюка будет очень насыщенный день. Сейчас мы отправимся к ветеринару, а после хорошенько вымоем бедолагу для профилактики.
— Правда?
— Честнее некуда. Как хоть ее назвали?
— Симка.
— В честь фиксика, что ли?
— Нет, — закатив глаза, улыбается мальчишка, расслабляясь и расстегивая куртку. — В честь тетеньки из любимого бабушкиного сериала.
— Серафима, значит, — удивляюсь маминой находчивости, радуясь, что этот фильм не выпустили на экраны раньше, иначе я вполне могла лишить облезлую уличную кошку ее нового имени, опередив по всем фронтам.
— Чем ты занималась?
— Спала, работала, ходила в гости к тете Ире, — немного привираю, пока не желая знакомить ребенка с той стороной своей жизни, где мою постель согревает незнакомый ему мужчина.
— А я созванивался с Алисой. Мы с ней вчера пятнадцать минут разговаривали, — заявляет,
— И как? У вас там все серьезно? — стараюсь не улыбаться, чтобы не отбить у него охоту делится со мной своим первым любовным увлечением.
— Ну мама! — все же Семену не повезло и он унаследовал-таки мою совершенно не нужную способность заливаться краской.
— Что? Я же должна быть в курсе!
— Думаю, я ей тоже нравлюсь. Жаль, что она живет в Москве. Мы могли бы ходить гулять… Блин!
— Эй, — возмущенно поворачиваюсь к нему, всем своим видом показывая, что не потерплю ругательств, но сын лишь округляет глаза:
— Кажется Дюк помочился на сидение…
— Черт! — я ударяю ладонью по рулю и съезжаю с дороги, словив в зеркале усмехающийся взгляд сына. — Что? Мне можно.
— Потому что ты взрослая?
— Потому что теперь мне оттирать обивку!
Семка крутиться рядом с сугробом, пока нашкодившая собака нарезает вокруг него круги, обвивая поводком его зимние сапожки. Отыскав в багажнике небольшой пакет с измявшейся ветошью, я старательно устраняю последствия собачьего недержания, когда меня застает врасплох хорошо знакомый голос.
— Это попахивает преследованием, — смеется Титов, любуясь открывшейся ему картиной. — Могла бы просто позвонить, а не караулить меня у офиса.
— Вот еще! — выбравшись из салона, помахиваю зажатой двумя пальцами тряпкой. — Все дело в нашей собаке и ее неспособности выбирать более приемлемые места для своих испражнений.
— Гадость, — без зазрения совести он отбрасывает в сторону отобранную майку, уже выцветшую и совершенно не пригодную для носки, после чего берет горсть снега с земли и старательно потирает ладони. — Не хочешь выпить кофе, раз уж твой пес устроил нам внезапную встречу.
— Кажется, я уже пила с тобой чай пару часов назад, — забывшись, тяну его за карман куртки, резко одергивая себя, едва замечаю выглядывающего из-за его спины Семена, внимательно следящего за происходящим.
— Мам? — он удивленно впивается своими глазами в Титова, пряча подбородок под воротом своей курточки, а я стараюсь придумать, что же ему сказать. “Сема, познакомься с моим любовником," — будет явным перебором для его детской психики. Интересно, как Андрей представлял ребенку свою пассию, и сковывало ли его чувство неловкости от щепетильности сложившейся ситуации.
— Привет, — первым находиться Сергей, протягивая ему руку, словно перед ним взрослый мужик, а не изумленный третьеклассник.
— Здравствуйте, — сняв свою перчатку, отвечает на приветствие Семка, заметно смутившись.
— Это Сергей, — решаюсь все же вставить слово, и повожу плечами, желая сбросить оцепенение. — Мой хороший друг.
Дюк начинает суетиться, обнюхивая Титова в надежде лизнуть его, словно он манящая сахарная косточка, и мужчина присаживается на корточки, чтобы потрепать его холку.