Подкидыш для депутата. Выбор сердца

Лесневская Вероника

— Если это какая-то игра, — выдыхает чуть слышно, но при этом тон его звучит жестко и опасно, — тебе лучше признаться во всем прямо сейчас.

Наклоняется к моему уху так, что мы касаемся щеками. Подобная близость убивает меня, дезориентирует. Сейчас есть только я, ненавистный Щукин и… его угрозы.

— Иначе потом ты пожалеешь, — щекочет кожу дыханием, — и ответишь за каждое слово лжи. Я предупредил, детка.

И следом… он проводит языком вниз по моей шее, отправляя в нокаут сердце и разум. Неожиданно целует, оставляя грубый засос на коже. Убеждена, что намеренно! Щукин испытывает меня?

Считывает реакцию? Или просто берет то, что, как он думает, априори принадлежит ему? В конце концов, если мы с Димой спали, и у нас общий ребенок, то его поведение вполне закономерно.

— Тесты не лгут, — повторяю дрожащим голосом как мантру, прикрываясь бумажками, словно щитом.

Дима отстраняется, но не спешит отпускать меня. Все еще изучает. А я судорожно размышляю, как избавиться от удушающей близости, при этом не вызывая лишних подозрений. Попутно ругаю себя за то, что вообще приперлась к нему, когда он такой злой. Надо бы пометить себе этот пунктик и никогда не нарушать. Чревато последствиями.

Ситуацию спасает внезапная вибрация смартфона в заднем кармане моих джинсовых шортов. Чуть ли не подпрыгиваю на Диме, собираюсь слезть с него, ведь он как раз убрал руку с моего лица и ослабил хватку. Но хищник, кажется, не наигрался с жертвой.

— Любовник? — Щукин возвращается к своей привычной саркастической манере речи.

Однако расслабляться мне рано.

— Примеряешь на себя роль ревнивого мужа? — парирую я, но голос срывается.

Горячая мужская ладонь ползет вверх по моему обнаженному бедру. Вот уж не думала, одеваясь этим утром, что так бездарно подставлюсь. И уж тем более соблазнять Щукина не собиралась. Просто натянула первые попавшиеся домашние шорты, старые, с модными разрезами, но… слишком короткие.

Рука Димы не останавливается, нагло ныряет в мой карман и выуживает оттуда телефон. Не отпуская меня, мужчина смотрит на дисплей, прищурившись. Наблюдаю за его выражением лица настороженно, хотя внутренне понимаю, что ничего криминального он там не увидит.

— Познакомишь с тещей? — хмыкает ехидно, но уже намного спокойнее.

Отдает мне телефон, на дисплее которого красуется контакт «мама». Бросаю неоднозначное «угу», поднимаюсь и спешу оставить чертов кабинет. Сбежать как можно дальше от Щукина, собраться с духом. Да и мама не любит ждать или перезванивать — вспоминаю нервно, вновь ощутив волну вибрации.

— Вы обе, — летит мне в спину от Димы, — остаетесь.

Закусываю губу чуть ли не до крови, пытаясь сдержать победный вопль. Боюсь, что не смогу скрыть истинные эмоции. Поэтому киваю, не оборачиваясь, и без лишней суматохи переступаю порог кабинета. И только потом бегу в нашу с Машей комнату, которая постепенно становится моим персональным оазисом здесь.

Выбор третий

Екатерина

Несколько дней спустя

Принимать душ, когда за стеной ребенок, пусть даже спящий, — так себе удовольствие. Скорее, балансирование на грани сумасшествия. Сквозь шум воды то и дело пробивается тонкий детский крик. Каждую минуту я прикручиваю кран, чутко прислушиваюсь — и понимаю, что опять показалось! Стоит включить воду, как дурацкие галлюцинации

возвращаются. Это нормально вообще? Или я такая неадекватная мать?

Смирившись с тем, что насладиться душем в ближайшие месяцы мне не удастся, стремительно смываю с себя гель с запахом кокоса и ванили. Раньше меня всегда успокаивал этот аромат, а сейчас… только напоминает о прошлом, сильнее раздражая. Обязательно сменю на новый!..

Перекрываю поток воды, распахиваю створки душа — и опять до моих ушей доносится детский писк. С ужасом понимаю, что на этот раз он настоящий!

Хватаю полотенце, что висит ближе всего, на ходу обворачиваю вокруг себя, отмечая, что оно слишком короткое. Но плач Машеньки становится громче и жалостливее, переходя на крик. Поэтому мчусь пулей к ней, то и дело проезжая босыми мокрыми ногами по кафелю.

И все же успеваю похвалить себя за то, что выбрала именно эту комнату. Пусть она гостевая, но зато здесь собственная ванная! В противном случае я бы точно не решилась отправиться в душ, оставив Машу надолго и далеко.

Дверь толкаю плечом, буквально вваливаюсь к Маше. Слышу ее крик совсем рядом, что пугает и парализует. Слишком тороплюсь, безумно нервничаю. В какой-то момент поскальзываюсь на «голом» участке паркета и теряю равновесие.

Лечу, зажмурившись, и падаю… Точнее, жду, когда встречусь с дурацким паркетным полом — причиной моих бед, но вместо этого оказываюсь в крепких мужских руках. Вдыхаю знакомый запах кофе и благородного парфюма. Я готова застонать от безысходности в этот момент.

Да откуда Дима вообще здесь? Последние дни он мастерски избегал нас с Машей, пропадал на работе и бесконечных мероприятиях. А в перерывах, скорее всего, снимал напряжение с очередной бабой.

Я же терпеливо выжидала, когда он примет хоть какое-то решение, потому что пунктик по поводу «злого Щукина и последствий» красной лампочкой горел в моем сознании.

А сейчас Дима здесь, в моей комнате, прижимает к себе мое практически обнаженное тело. И Маша подозрительно притихла. Иногда мне кажется, что она на стороне своего новоявленного папочки.

Отталкиваю Диму, если вообще возможно сдвинуть эту махину. Чувствую, как с меня предательски сползает полотенце, но, к счастью, вовремя подхватываю его края руками, сжимая до боли в суставах.

— Какого черта ты тут делаешь? — шиплю скорее испуганно, чем со злостью.

А сама бросаю взгляд в сторону детской кроватки. И понимаю, почему Маша успокоилась. Просто отвлеклась на проектор звездного неба. Правда, не помню, чтобы я его включала. Неужели Дима? Находчивый папашка! К слову, он же и заказал проектор, чтобы «малая не орала всю ночь и не мешала работать в кабинете». Точная цитата, между прочим!

— Я в своем доме, поэтому какого черта хочу, такого и делаю, — усмехается мужчина ехидно. — Думал, ты опять спишь без задних ног, пока Маша вопит.

На часах полдень! Дима издевается надо мной?

Смотрю на него с яростью, а он переводит внимание на свой костюм, который после наших «объятий» покрылся влажными пятнами. Щукин явно злится, ведь любит, чтобы все было идеально.

— Еще и переодеваться из-за тебя. Одни проблемы приносишь, — рычит, оттряхиваясь. — Кстати, собирайтесь. У вас полчаса! — отдает приказ.