Подкидыш для депутата. Выбор сердца
Шрифт:
Я все еще не выяснил, зачем Катя здесь и почему меня ненавидит (не так уж сильно, как оказалось). Не узнал, кто такой этот козел Леша. В общем, тайн только прибавилось.
Я, конечно, понимаю, что в каждой женщине должна быть изюминка. Но Катя — чертов кекс, который ни в какую духовку не влезает! Признаться, я устал в ней ковыряться…
Играть надоело. За минувшие дни я смог отвлечься от Кати, научиться воспринимать ее как предмет декора. С мыслью, что решу, как с ней поступить, после выборов.
По крайней мере,
Стоило Кате самой прийти ко мне, как вернулось знакомое тревожное чувство. И неприятно сдавило в области солнечного сплетения.
Во-первых, дикая кошка никогда бы не заявилась просто так. Но точно не для того, чтобы повторить нашу совместную ночь. К сожалению… Во-вторых, судя по ее воинственному виду, я не уверен, что выживу. При этом могу так и не узнать, где именно накосячил.
— Дим, риелтор звонил, — говорит она холодно. — Твой мобильный вне зоны действия сети был, и он позвонил на домашний.
Катя делает паузу. Смотрит на меня, изогнув бровь. Ее взгляд прямиком в душу проникает. И грызет изнутри.
Кошка намеренно меня мучает. Знает ведь, что я догадался, о чем мог сказать риелтор.
Тяжело выдыхаю и провожу ладонью по лбу, покрытому испариной. Дурацкий день!
— Он просил передать, — продолжает Катя ядовито, не дождавшись моей реплики, — что подобрал подходящую квартиру, которая как раз будет свободна к осени. Нашел, куда сплавить нас с Машенькой после выборов? Ммм, Дим?..
Глава 2
Катя медленно уничтожает меня, при этом и пальцем не пошевелив. Всем своим видом вопит: я всегда знала, какой ты подонок. Что ж, котенок, для меня это тоже не новость.
— Хочешь отправить нас на окраину города, подальше от тебя? — не выдерживает она, срываясь на крик.
Мне больше нравится, когда она кричит по другому поводу… Вспоминаю ванную, но через секунду отгоняю от себя пошлые мысли.
Тем временем Катя приближается, обходит стол и становится рядом со мной, оперевшись бедром об его край. Складывает руки на груди, смотрит на меня с вызовом. Фурия, а не женщина!
Неужели так хочет остаться со мной? Зачем? Чтобы успеть реализовать свой план мести?
— Кать! Это было до того, как… В общем, я передумал, — вру ей.
Или не вру?
Пока мозг пытается найти ответ на этот вопрос, руки обхватывают тонкую талию Кати и дергают на себя. Усаживаю брыкающуюся кошку на свои колени и обнимаю. Вдыхаю цветочный запах. Почему-то Катя больше не пахнет ванилью. Но теперь мне нравится даже больше. Ей идет.
— Пусти, — сипло выдыхает она.
При этом вырывается уже не так отчаянно. Вовсе замирает, когда я провожу ладонями по ее бедрам вверх, скольжу по бокам, касаюсь плоского животика. Забираюсь под майку и двигаюсь выше.
Пока не успела опомниться, овладеваю ее губами.
Слабый стон — и моя победная ухмылка. Сдается. Покоряется.
Хотя и меня приручает,
Катя заставляет себя отклониться и упереться ладонями в мои плечи. Когда ей надоест эта игра? Мы ведь оба понимаем, чего желаем сейчас.
Однако котенок непреклонна. Мне приходится ослабить объятия. Не хочется опять пугать девчонку своей настойчивостью. Но и с рук ее не спешу отпускать.
Катя слегка разворачивается, бросает быстрый взгляд на мой стол и разложенные там документы. Задерживается, подозрительно замерев. Я, в свою очередь, откашливаюсь и слегка подаюсь вперед.
Чувствую, как Катя вздрагивает на моих коленях, что мгновенно уводит мысли в другую сторону.
— Чем занят? — она старается говорить непринужденно.
Не люблю, когда бабы лезут в мои дела со своими мозгами. Тем более, когда вопрос спорный. Поэтому раздражаюсь. Чуть ослабляю галстук, стараюсь держать себя в руках.
— Неважно, — отрезаю сурово. — Это грязный бизнес, котенок. Нечего тебе совать туда свой милый носик.
Целую строптивую кошку в нос, касаюсь губами щек, подбородка, спускаюсь вниз по шее. Катя запрокидывает голову, открываясь для ласк. Но уже через секунду отталкивает меня.
— Самому-то пачкаться в грязи не противно? — бросает со жгучей злостью. — Рушить жизни своих жертв?
Катя говорит так уверенно, будто знает обо мне больше, чем я думаю.
Вспоминаю утренний разговор с Ивановым. Его слова о том лузере в сложных жизненных обстоятельствах. И недовольно рычу.
Они сговорились? Нет у Щукиных совести, это наследственное. А значит, давить бесполезно.
— Не лезь, Кать, — бросаю слишком грубо. — Это не твое дело.
— Ясно, — произносит ледяным тоном. — Мое место в твоей постели, и не более того.
Вскакивает и отходит от меня на безопасное расстояние. Смотрит волчицей: загрызет и не подавится. Неуравновешенная! У дикой кошки критические дни? Хотя, кажется, хронические!
Злюсь и на нее, и на себя. Молчу, стиснув зубы и играя желваками. Мне нечего ответить. Потому что место бабы действительно в моей постели. Исключительно. Не в голове, не в сердце, не в жизни. Только в постели. И точка!
Даже если эта баба залетела от меня. Даже если она красива, как дьяволица, и умна, как кандидат наук. Даже если будоражит мою кровь и заставляет хотеть себя до боли. Всю, без компромиссов.
Даже если у нас с ней самая милая и прекрасная дочь, которой я не заслуживаю…
Все это ровным счетом ничего не значит!
Пусть валит из моего кабинета и оставит меня в покое!
Но, противореча самому себе, я поднимаюсь и срываюсь с места. В пару шагов достигаю Кати, которая спешит на выход. Резко захлопываю дверь и прижимаю девушку к деревянному полотну.