Подкидыш для депутата. Выбор сердца
Шрифт:
— Ты всегда была ледышкой, — рычит мне в лицо, обдавая тяжелым алкогольным амбре, и сгребает в кулак мои волосы на затылке.
— Леш, нет, — всхлипываю я.
***
Просыпаюсь в холодном поту. Дрожу всем телом, не до конца вынырнув из страшного сна. Оказавшись в теплых мужских объятиях, начинаю неистово брыкаться. Сознание еще балансирует на грани кошмара и реальности.
— Тшш, котенок, — доносится до ушей непривычно ласковый голос.
Смутно понимаю, кому он принадлежит. Это осознание медленно и мучительно убивает меня.
— Проснулась? —
— Ммм, да, все в порядке, — лепечу чуть слышно и убираю его руки.
Чувствую себя грязной и подлой предательницей. Только теперь вдвойне. На душе мерзко до такой степени, что легкие сдавливаются тисками вины. Открываю рот, словно рыбка, выбросившаяся на берег, и не могу сделать вдох.
— Так, я сейчас, — спохватывается Дима и вылетает из комнаты.
Без тепла его объятий ощущения неоднозначные. Казалось бы, я должна успокоиться и выдохнуть с облегчением. Но вместо этого начинаю трястись и всхлипывать.
Дима возвращается слишком быстро. Протягивает мне стакан воды, который я неохотно принимаю. Делаю глоток, закашливаюсь и возвращаю обратно.
Мычу что-то невнятное, желая прогнать мужчину. Но Дима придвигается ближе, обнимает меня, несмотря на слабые протесты, и поглаживает рукой по спине. Мне тепло. И больно…
— Я в норме, Дим, правда, — стараюсь говорить убедительно, упираясь ладошками в его торс.
Встретиться взглядом с мужчиной не решаюсь. Я запуталась, потерялась. И жалею о том, что сделала. Обо всем жалею! Проклинаю тот день, когда появилась на пороге этого дома. Не могу больше контролировать слезы, которые тонкими дорожками стекают по моим щекам.
Хочу, чтобы Дима ушел, но он пристально изучает меня некоторое время, а потом вдруг обхватывает пальцами мой подбородок и чуть приподнимает.
Замечаю, что мужчина хмурый и недовольный. На его его лице сомнение вперемешку со злостью.
— Кто такой Леша? — стреляет прямиком в висок своим вопросом, вышибая жалкие остатки моего измученного мозга.
Глава 9
— Неважно, — шепчу, с трудом сдерживая слезы.
Отстраняюсь от Димы и немного неуклюже отползаю на кровати назад. Стыдно смотреть в его медовые глаза. Кутаюсь в простынь и прячу взгляд.
Сон и явь смешались воедино, а я не могу понять, где настоящая я? Та, что пыталась вытянуть дорогого человека из бездны? Или та, что теперь спит с его врагом?
— Знаешь ли, для меня важно знать, почему женщина в моей постели зовет другого мужика, — тихо, но грозно рычит Дима.
— Нет, я… — начинаю оправдываться, но осекаюсь, ведь я ничего ему не должна. — Ты сам пришел ко мне. В мою кровать. Я не просила. Так что извини, — пожимаю плечами.
Вижу, как Щукин закипает. Знаю, что больно бью словами. Поражаю и без того уязвленное мужское самолюбие. Но будет лучше, если Дима разозлится и оставит меня, наконец. Наедине с моими кошмарами и тараканами в голове.
— Технически это мой дом, — заводится мужчина, вот-вот готовый
Дима повышает голос настолько, что от его крика просыпается Маша. Комната мгновенно заполняется детским плачем, а мы, словно по волшебству, забываем о ссоре.
Вдвоем подскакиваем со своих мест и мчимся к кроватке. Беру Машеньку на руки, пытаюсь успокоить. Дима тем временем включает ночник — наш незаменимый «отвлекающий маневр».
— Помочь? — хрипло произносит, со смесью вины и взволнованности глядя на нас с малышкой.
— Чайник, Дим, — бросаю отрывисто.
И продолжаю успокаивающе шептать Маше.
Мужчина понимает меня с полуслова. Мигом мчится на кухню, чтобы вскипятить воду для приготовления смеси. Наши действия четкие и слаженные. Мы работаем как команда. Как семья…
И вскоре это приносит свои плоды. Меньше, чем через час, Машенька, сытая и довольная, мирно посапывает в своей кроватке. А я переглядываюсь с Димой и устало плетусь на кухню, пока он молча поднимается к себе собираться на работу.
Делаю кофе нам обоим. И нарезаю бутерброды. Машинально. Не задумываюсь о том, что веду себя, как заботливая жена.
Обессиленно опускаюсь на диван и некоторое время бездумно помешиваю кофе, в котором даже нет сахара. Гипнотизирую взглядом темно-коричневую жидкость, а мыслями витаю где-то далеко. Вспоминаю ночь, все минувшие дни с Димой, его поведение и слова.
Не могу понять, когда именно успела так привязаться к нему. Потеплеть, растаять.
Сейчас я разбита. Раздавлена морально. Окутана всепоглощающим чувством вины. И только где-то в глубине, на самом дне моей порочной души теплится огонек надежды.
Не знаю, сколько проходит времени, пока возвращается Дима. Выглядит свежо и бодро. Идеально. В противовес мне, сидящей, поджав под себя ноги, в смятой шелковой пижаме, с растрепанными волосами и, наверняка, синяками под глазами.
Не обронив ни слова, Дима молча берет уже остывший кофе и вливает в себя чуть ли не залпом.
— Ты не завтракаешь, — не спрашиваю, а констатирую факт.
— Ты тоже, — хрипло бросает он.
Собирается уходить, но застывает на пороге. Приближается ко мне. Становится напротив и упирается кулаками в край стола, который слегка покачивается от разницы веса. Дима изучает меня настороженно, медлит.
— Кать, — наконец, выдает он, а я нервно сглатываю.
Но его речь прерывает внезапный звонок в дверь. Щукин срывается с места незамедлительно, чтобы скорее открыть и не разбудить Машу.
А я тем временем убираю со стола, решив, что Дима уже не вернется. Но аккуратное прикосновение к плечу уверяет меня в обратном. А неожиданный поцелуй в затылок вмиг выводит из равновесия.
— Дим? — резко разворачиваюсь, оказываясь лицом к лицу с мужчиной.
Так близко, что перехватывает дыхание. Но Щукин быстро разрывает нашу хрупкую связь. Смотрит на меня с заметным напряжением, будто собирается сделать или сказать то, что мне не понравится.