Подкидыш для хулигана
Шрифт:
— Громкая у тебя мама, – заметил он. — Насчет комнаты, кстати, не парься. Я на диване буду спать. Просто пошутил. Хотя, – снова ухмыльнулся он, – если тебе вдруг станет одиноко, ты только…
— Все, – замахала я руками, и рассмеялась. — Боже, ты невыносим!
— А ты грустная. Что у вас с мамой? Я зря ее позвал?
Я подошла к окну, и села на подоконник. Как-то не хочется жаловаться Леше. Да и шуточек на эту тему я не потерплю – болезненно все это.
— Маму я люблю. И ты не зря ее позвал. Но мне с ней трудно, – призналась
Я замолчала, не в силах произнести то, что должна была: мама с папой за опеку не воевала. Она просто не захотела брать меня в новую жизнь, в которой я – лишняя. Да, она меня любит, но я для нее не на первом месте. И не на втором. На восемнадцатом, возможно, и признавать это обидно. Каждый ребенок хочет чувствовать себя центром вселенной, даже если это не так.
Но у меня такого чувства не было никогда. Слишком рано глаза открылись.
— Понимаю, – кивнул Горин, хотя я так ничего и не объяснила ему. — Ничего, Пчелка, в обиду я тебя не дам. Обещаю.
Он пообещал. Возможно, в шутку, а я взяла, и поверила.
Весь следующий день мы провели порознь, занимаясь каждый своими делами. В директ и ватсап мне по-прежнему было страшно заглядывать – поздравления со свадьбой до сих пор сыпались, как снег в январе, и я отложила все это на «после выходных».
И вот, час икс настал. Знакомство наших родителей. Я надела самое приличное платье из имеющихся, немного подкрасилась, и вышла из комнаты после того, как Леша в третий раз постучал в дверь, поторапливая меня.
— Я готова, – нервно улыбнулась я ему. — Идем.
— Не трясись, Тань, – Горин придержал меня перед входом в ресторан. — Если отец опять начнет говорить гадости, я могу либо устроить мордобой – давно руки чешутся, – подмигнул он. – Либо мы просто встаем, и уходим. Но ты не должна молчать и терпеть, окей?
— Да я не из-за твоего отца, – отмахнулась я, и украдкой улыбнулась.
Никак Лешу не пойму. В школе он до того меня достал, что в фантазиях представал с копытами и рогами. То чертом, то козлом. Потом свидание это не случившееся, и я поняла, что несмотря ни на что он мне нравился. Больше, чем нравился. Потом универ, в котором я его увидела, и уяснила, что каким Горин был, таким и остался.
А затем появилась Марьяна, которую он хочет воспитывать. И со мной Леша чаще всего ведет себя не как скотина, а как нормальный парень. И я просто теряюсь. Вчера еле заснула, все никак наш разговор из головы не шел, и хотелось… глупостей всяких. Даже вспоминать стыдно.
— Выше нос, Пчелка, а то я оставлю тебя у входа, чтобы не позориться, – уколол меня Горин, возвращая меня с небес на землю.
— Позориться? Я тебе собака что ли, чтобы у входа оставлять?
— Ты такая кислая, что про меня плохое подумают. Только поженились, а жена недовольная, – Леша подхватил меня
Он поставил меня на пол, и под веселым взглядом хостес, начал стягивать с меня пальто. А я покраснела, поняв, о чем он говорил. И этого самого у меня никогда и ни с кем не было. Невинность я хранить не планировала, как-то само получилось.
— Вот, уже лучше. Румяная какая, – хмыкнул Леша, взял меня за руку, и мы, в сопровождении хостес пошли в зал.
Планировали раньше родителей приехать, чтобы встретить их, но я, из-за несвойственной мне рассеянности дважды возвращалась в квартиру. То за сумочкой, то за мобильным. Потом попросила Лешу остановиться у магазина, и купить воды и энергетический батончик.
В итоге мы приехали почти последними. За столом уже сидит мой папа, чувствующий себя явно не в своей тарелке, хмурый Герман, и Элина, что-то нервно говорящая с натянутой улыбкой.
— Добрый вечер, простите за опоздание, – я хотела сесть на стул, но сзади услышала довольный взвизг:
— Доча! Танька, дай обниму!
— А эту кто позвал? – услышала я недовольное папино бурчание, обернулась, и увидела, как ко мне несется мама, а позади медленно идет грузный мужчина – новый мамин муж. Сбилась со счета, который.
— Мама, – я почти искренне ей обрадовалась, и обняла ее. — Ты так загорела!
— А ты бледновата. Румяна купи, и бронзер. Могу посоветовать, какие тебе подойдут, – затараторила мама, но сбилась, и с любопытством уставилась на Лешу, и его родителей, избегая глядеть на папу. — А ты тот самый Алексей? О, Герман, здравствуй, дорогой! Элиночка, чудесно выглядишь. Неужели мы породнились?
Мы с Лешей переглянулись, и оба пожали плечами. Я и не знала, что мама знакома с Гориными. Но это ведь хорошо, что они знакомы?
— Здравствуй, Вика, – кивнула Элина, и внимательно посмотрела на меня. — Не могу сказать, что рада тебя видеть.
Если раньше в глазах Лешиной мамы была теплота, то сейчас она меня холодом обдала. Но я-то что сделала?!
— Лина, да брось, все ведь в прошлом, – рассмеялась мама, и положила руку на плечо дяди Жоры. — Теперь я не угроза.
— Теперь ты наша родственница, – процедила Элина, и поднялась из-за стола. — Простите, я на пару минут.
— Я тоже, – подскочил Герман.
Мама пожала плечами, и начала изучать меню. Красивая она у меня. Никогда на себя денег не жалела, с детства помню, как много у нее косметики было, кремов. И сейчас, в сорок один год мама смотрится моей старшей сестрой. Хотя ботокс тоже свое дело сделал.
— Мам? Что это значит? – кивнула я на опустевшие места Гориных.
— Мы общались, когда я еще за Геночкой замужем была, – мама сморщила нос. — А потом Элина с чего-то решила, что я за Германом охочусь. Не представляю, с чего бы.