Подкидыш из прошлого

Григ Гала

– Очнулась? Вот и ладненько. Давно пора.

– Гггде… я и что…

– В больничке, милая. В третьей городской. Вот уже второй день.

– А почему я здесь?

– Обморочное состояние и…

??????????????????????????

Она умолкает. В палату входит седовласый мужчина. – Вам все расскажет Валерий Афанасьевич, Ваш лечащий врач.

– Ну-с, с возвращением, - бодро обращается ко мне, теперь уж точно, врач. – И как мы себя чувствуем?

Молчу. Пока не понимаю, насколько хорошо или плохо

чувствую себя.

– Напугали Вы нас, милочка. Еле вытащили. Обильное кровотечение и, как следствие,..

– Кровотечение? Меня что пытались убить?

– Успокойтесь, никто не собирался убивать Вас. Но утешительного мало. Самопроизвольный аборт, большая кровопотеря. Должен огорчить: вряд ли Вы сможете иметь детей.

– Аборт? Но я не была беременна.

– Бывает и такое. Срок небольшой, поэтому Вы могли не знать о наступившей беременности. Да, к Вам тут вторые сутки рвется молодой человек. Матвей, кажется. Пустить?

Всполох в глазах. Вижу имя, начертанное огромными красными буквами: МАТВЕЙ.

И уже как сквозь пелену слышу слова:

– С Вами все в порядке? Вы меня слышите?

Ощущаю похлопывание по щеке. Открываю глаза и произношу одно только слово:

– НЕТ!

– Что - нет? Так позвать молодого человека или…

– Я… никого… не хочу видеть, - произношу глухо, отрывисто и отворачиваюсь к окну.

Воспоминания того раннего утра безжалостно врываются в мое сознание.

Аришка в ярко-красном платьице. Коротком до такой степени, что непонятно, блузка это или все-таки полноценное платье. Ее страшные слова о предательстве Матвея. И ее – тоже.

Как больно.

Зачем я не умерла?

– Я не хочу жить!!! – слышу свой крик и проваливаюсь в темноту.

Глава 6

От NN

Выздоравливать Ксения не спешила. Вернее, вовсе не желала. Она подолгу всматривалась в серое небо, сплошь затянутое плотными осенними тучами. Ее душа и мысли были опутаны такой же мрачной серостью.

Она просила никого не пускать к себе. Но Елена Васильевна, вопреки ее просьбе, все-таки прошла в палату.

Увидев бледное обескровленное лицо дочери, она не смогла сдержать слез:

– Ксюшенька, как же так? Что произошло? И почему ты не позвала на помощь, когда тебе стало плохо.

Ксения молчала. Отвечать было нечего, ведь она сама толком не знала, что с ней приключилось. Из слов врача ясно было только одно: она по какой-то непонятной причине потеряла ребенка. Валерий Афанасьевич высказал предположение, что Ксения перенесла сильное потрясение. Это и послужило триггером для нервного срыва и, как следствие, - прерывания беременности.

– Ксюшенька, я понимаю, что тебе очень больно. Но ты еще молода. У вас с Матвеем еще будут дети.

Ответом

на эти слова были слезы. Они медленно стекали по бледным щекам. И опять – ни слова.

– Ксюша, не пугай меня, скажи что-нибудь. И почему это ты не желаешь видеть Матвея? Он уже который день дежурит в коридоре. Вот цветы передал тебе.

Елена Васильевна кивнула в сторону тумбочки, куда только что положила букет ярко-красных роз.

Ксения едва сдерживала рыдания, рвущиеся из израненной души.

– Мам, прости, я устала… А цветы унеси. У меня на них аллергия.

– Скажешь тоже, аллергия. Никогда ее у тебя не было, - не унималась мать. – Да и Матвей обидится. Ну что ты? А?

– Уйди, мам… прошу тебя…

Не успела мать закрыть за собой дверь, как Ксения, уткнувшись в подушку, разрыдалась в голос. Ожидающий в коридоре, Матвей с надеждой посмотрел на Елену Васильевну. Но та, только сокрушенно покачав головой, вернула ему букет. И стала медленно удаляться, горестно утирая слезы.

Ей было невдомек, что своими словами она разбередила еще кровоточащую рану в сердце бедной девушки.

Матвей же, не в силах более находиться в подвешенном состоянии, решительно открыл дверь палаты. Сердце его сжалось от боли при виде рыдающей Ксении. Вся она стала как будто меньше. Такая слабенькая, исхудавшая и несчастная.

– Ксюша, солнышко, посмотри на меня…

Матвей осторожно дотронулся до плеча любимой. От его прикосновения по телу девушки словно прошел электрический разряд. Неведомо откуда появившаяся сила буквально подбросила ее на кровати. Резко повернувшись к Матвею, она скинула его руку с плеча. И, глядя куда-то мимо него, процедила с неизбывной горечью:

– Уйди. И никогда больше не подходи ко мне.

– Ксюня, лапушка, прости меня, идиота. Я виноват. Но я люблю тебя! Верь мне! Я не понимаю, как это могло произойти. Это было какое-то наваждение. Нет, мне кажется, что вообще ничего не было. Но Арина…

Последние его слова перекрыл крик. Крик горя, отчаяния и безысходности:

– Прекратииииии!

В палату вбежала медсестра. Грозно взглянув на Матвея, она взмахом руки выпроводила его из палаты. Сама уже набирала в шприц сильнодействующее успокоительное.

Матвей растеряно развел руками и тихонько прикрыл за собой дверь. Он отчитывал себя за то, что нарушил запрет Ксении. И стал причиной нового нервного срыва.

***

Все это время он находился в полном неведении о том, что случилось с Ксюшей. Врач как-то размыто намекнул на нервное потрясение, предусмотрительно умолчав о выкидыше.

«Кто их разберет, - рассуждал сам с собой Валерий Афанасьевич, - нынешнюю молодежь понять невозможно. К тому же, Матвей этот мутный какой-то. Словно его в воду окунули, а полотенце, чтоб вытереться, не дали… То-то же.